Он – человек невиданной судьбы: он создал себе образ жизни, соответствующий принципам своего мышления, и втянул в него за сорок лет несколько тысяч человек. Для огромного большинства из них это было или жизненным эпизодом, или периодом, эпохой – но для него иной жизни не было. Сорок лет, с 1950 по 1990 гг. он вел свободные семинары по логике и методологии мышления, создав единственный в своем роде Московский методологический кружок. Теперь, когда члены Кружка работают по грантам во Франции и Америке, пытаясь описать этот феномен советской жизни, их новые коллеги им не верят: всем же известно, что такого в СССР быть не могло.
Он начал сначала работать как логик и философ, но затем понял, что начинает нечто совершенно новое. Он назвал это новое «методологией». Его замыслом было создать «практическую философию», такую дисциплину, чтобы с помощью мышления можно было бы инженерно, технологично относиться к гуманитарным, к социальным, к деятельностным системам. Такую, чтобы можно было мыслить мышление и трансформировать его. К этой цели он шел всю свою жизнь и вовлекал в это дело других.
Работал Г.П.Щедровицкий в разных местах – наверное понятно, что такой человек был социально неконформным и не мог всю жизнь сидеть на одном месте. И всюду он собирал вокруг себя единомышленников и начинал вести семинар, разбиравший методологические вопросы той сферы, где он оказывался. В любой сфере он видел потенциал: она может оказаться (и он выдвигал способ, как) тем локомотивом, который двинет вперед и науку, и социальную практику. Кружок работал над проблемами образования и его реформ (в 1967 г. почти вышла – набор был рассыпан – книга «Педагогика и логика»), с дизайном и проектированием, с организацией научных исследований, в области системных разработок, даже со сферой спорта. Научное наследие Г.П.Щедровицкого – около 120 работ, но опубликованных в малозаметных изданиях. Ученые – психологи, лингвисты, культурологи – не очень-то принимали его за своего.
Зато в 1979 г. он со своими ближайшими коллегами изобрел совершенно новую форму одновременно и обкатки методологического подхода, и решения сложных междисциплинарных хозяйственно-управленческих проблем (она получила название «организационно-деятельностная игра»). Круг тех, кто начал втягиваться в способы рассуждения и действия, которые культивировались в методологии, стал быстро расти. В советские времена директора отраслевых институтов, ректоры вузов, руководители городов вместе со своими подчиненными участвовали в интенсивнейших сессиях, предметом которых было управление развитием, например, производственной практики в ВУЗах, городского хозяйства… Участвовали, «сняв погоны», анализируя по гамбургскому счету подходы и проблемы и формируя совершенно новое видение того, что можно и нужно делать. До перестройки состоялось около 35 таких игр (каждая не меньше, чем на 100 человек), — и понятно, что перестройка только активизировала эти формы. Теперь-то подобные штуки проводят многие и многие, страну просто захлестнул вал игровых тренингов и консалтингов. Но первым играючи оценивать варианты развития и подталкивать к нему людей и организации стал Г.П.Щедровицкий.
Георгий Петрович умер в 1994 г. Сегодня его последователи занимаются организационным проектированием (в том числе и на самом высоком уровне), интеллектуальным продюсированием, гуманитарными технологиями, методологическими исследованиями в области организации наук и разнообразных практик. Мы издаем свой журнал, присутствуем в интеллектуальном пространстве страны, ведем интенсивную издательскую программу. И до сих пор до ругани спорим, что это за штука такая – «методология» — которую сформировал Г.П.Щедровицкий.
Когда нас об этом спрашивают, мы говорим примерно так: методология — дисциплина об общих принципах и формах организации мышления и деятельности; в ее рамках разрабатываются подходы к анализу и проектированию систем деятельности, к разворачиванию социальных и социокультурных проектов. В методологии разработаны особые подходы к анализу мышления, созданы собственные формы его организации, есть успешные попытки формирования новых структур мышления и деятельности. В целом методология представляет собой и пакет новых практик (игровых, стратегирующих, проектно-программных, тренинговых, антропологических, образовательных и др.), и новую формацию мысли, особым образом и с самого своего начала сочетающая философско-понятийное мышление со специально формируемыми структурами прикладности.
Но самое интересное то, что основные принципы методологии несут на себе отчетливый отпечаток личности ее основателя, Г.П.Щедровицкого. В ходе ее формирования Г.П.Щедровицкий сумел превратить характеристики своего «духовного устройства» в организационно-мыслительные принципы. Они-то и задают специфику методологии, определяют и ее силу, и ее ограничения.
Г.П.Щедровицкий был уникальным человеком с точки зрения органичного сочетания несоединимых качеств.
С одной стороны, он абсолютно серьезно принимал идеологические тезисы, господствовавшие в общественном сознании в годы его юности (конец 1940-х гг.). Это вместе с исследовательским складом мышления породило в нем особый феномен стремления к углублению своего понимания общественных явлений, образцов мышления, научных текстов. Г.П.Щедровицкий не мог, как тысячи людей вокруг, относиться к словам и текстам поверхностно: пропускать их мимо ушей, скользить по ним взглядом, механически запоминать, чтобы потом воспроизвести. Он всегда помнил, что за словом стоит определенная мысль, — а именно мысль, был он убежден, служила регулятивом дела, определяла его границы, возможности и невозможности и т.д.
Название его автобиографической книги «Я всегда был идеалистом» многосмыслено: речь идет и о философском, и о жизненном идеализме. Идеальные конструкции были для него всегда более значимыми, нежели какие-либо социальные правила, а под практикой он всегда понимал систему ответственных и теоретически (т.е. мыслительно) обоснованных действий. (В этом смысле на Г.П.Щедровицкого очень похож А.А.Зиновьев. Учась вместе на философском факультете МГУ в начале 1950-х гг., они не могли не найти друг друга.)
Стремление «дойти до самой сути» было в нем определяющим. Он при этом осознанно пренебрегал многими обычными приемами социальной мимикрии и был принципиально антикоммунальным человеком.
Но одновременно для него был невероятно значима и личная управляющая позиция, и принадлежность к управляющему слою – к подлинной элите. Г.П.Щедровицкий вырос в семье крупного организатора промышленности почти министерского ранга, и буквально с отрочества готовил себя к управлению, не мысля для себя иной общественной позиции, кроме организаторской.
Крайне парадоксальное сочетание! С одной стороны – явный жизненный идеализм, антисоциальность, научная, мыслительная направленность. С другой – элитарность «по жизни», организационная, активная позиция в крови. Если бы не было второй стороны, Г.П.Щедровицкий стал бы глубоким ученым, исследователем с явной схоластической стрункой. Если бы не было первой – в истории России он был бы успешным руководителем, может быть, диссидентом, а после перестройки – министром, искусным в хитросплетениях власти, добивающимся своих целей. Но будучи тем, кем он был, Г.П.Щедровицкий стал организатором исследовательских и проектных работ в совершенно новой области мысли, создал основу нового понимания управления, образования, нового философского течения.
Он сам писал об этой присущей ему внутренней парадоксальности так:
«Я всегда чувствовал себя ответственным за то, что происходило вокруг… Такая активность, или то, что сейчас принято называть активной жизненной позицией, была присуща мне изначально, по рождению в этой семье…. Конечно, занятия наукой есть жизненная борьба, а поэтому занятие наукой немыслимо без участия в политике… рок [ученого], крест, который он должен нести, состоит в том, чтобы, живя в этих социальных, политических отношениях, всегда подчинять их целям и задачам развития научного знания.»
Понятно, что человек, в котором должны уживаться столь разные начала и принципы, взваливает на себя сложнейшую задачу: выработать собственную жизненную и рабочую программу, в которой эти начала поддерживали бы друг друга:
«К лету 1952 года у меня сформировалась [следующая] идеология…: я представлял себя прогрессором в этом мире. Я считал, что Октябрьская революция начала огромную серию социальных экспериментов по переустройству мира… И, определяя для себя, чем же, собственно говоря, можно здесь заниматься, я отвечал на этот вопрос… очень резко: только логикой и методологией… Сначала должны быть развиты средства человеческого мышления… Смысл своей работы я видел в том, чтобы всячески, по всем линиям, во всех возможных формах способствовать восстановлению интеллигенции… Назначение и смысл моей работы, в том числе и как философа, как социального мыслителя, как логика и методолога, состоят лишь в развитии средств, методов, способов, форм мышления и что жизнь моя и работа должны заключаться в том, чтобы выискивать людей, способных осуществлять эту работу, и создавать условия для их жизни, для их развития. На это должны быть направлены все мои усилия, и этим же они вместе с тем и должны ограничиваться.»
Итак, Г.П.Щедровицкий ставит перед собой задачу сформировать новую структуру, где могло бы существовать и культивироваться новое по типу мышление – с одной стороны, направленное на изучение и формирование мышления специалистов, а с другой – на занятие управляющей и организационной позиции по отношению к различным наукам. Вот это-то мышление было названо им методологическим
Это была сверхдерзкая программа – замысел состоял в том, чтобы в самой структуре нового мышления и знания соединить те взаимоисключающие принципы, которые были ведущими для Г.П.Щедровицкого: исследовательскую и прогрессорскую направленность. Методологическое мышление должно было сочетать в себе фундаментальную глубину безупречного исследования и возможность непосредственно использовать его результаты для организации и управления. Г.П.Щедровицкий в проекте формирования методологии стремился выстроить философию и логику как инженерные разработки
Злые языки называли это «смесь диамата с сопроматом». Но, кстати говоря, несмотря на всю внешнюю несуразность такого замысла, он, фактически, повторяет тот замысел, который лежал в основе формирования естественных наук, составляющих основу современной цивилизации.
Один из компонентов замысла методологии заключается в том, чтобы научиться делать сознательно и целенаправленно то, что до того делала только история. Чтобы подступиться к этому, Г.П.Щедровицкий сформулировал и отработал мощный и красивый принцип оборачивания: использование результатов анализа форм мышления и деятельности для организации собственной работы и, наоборот, использование результатов рефлексии форм самоорганизации собственного мышления для формирования проектов, предназначенных для реализации.
Здесь было принципиальным не уклониться от оборачивания результатов применения определенной формы мысли на саму эту мысль, проверить ее самоприменением. Следование этому «правилу» в ходе всей истории разворачивания методологии обеспечило высокую степень – «по гамбургскому счету» — достоверности, обоснованности, самосогласованности методологии.
«Человек в своем развитии до какого-то момента ищет «Великий Рим» – то, где существуют наивысшие образцы человеческого существования, образцы самих людей. А вот [примерно в 1965 г.] я понял, что эти образцы, по-видимому, заключены в членах самого Московского методологического кружка и в том, что мы сами творим… Это и есть то высшее в каком-то смысле, чего достигло человечество. И с этого момента проблема «Великого Рима» исчезла, ее решение я сформулировал очень четко: «Великий Рим» заключен в нас самих, мы и есть «Великий Рим».
И дело в этом отрывке совсем не в том, что он высоко ставит свою работу и работу своих коллег, — речь идет о принципе максимально полного использования собственной работы для анализа и проектирования внешних систем.
Выполнение этого принципа требует постоянного рефлектирования собственной работы, внимания к методам и средствам. Методологическое отношение – это, с одной стороны, постоянная «сдвижка с предмета на метод», пристальное отношение к средствам, инструментам и формам организации мышления, движение к основаниям; с другой – практичность, реализация построенного или выделенного метода, превращение его в форму организации.
Именование того дела, которым сейчас занимаются последователи Г.П.Щедровицкого, – «методология» – уже не точно, хотя многие из них продолжают называть себя методологами. Пока это – лишь возможность, вырастающая из замыслов и проектов, из определенного понимания жизни и устройства человеческого мира, из того, что осмыслялось, делалось и осознавалось пятьдесят лет.
Но это – Возможность, то есть прорубленное окно, прореха во всюду плотной жизненной ткани. За ней – целый мир, новые степени свободы и могущества.