ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ СПУСТЯ

Главная / Публикации / ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ СПУСТЯ

ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ СПУСТЯ

 

Полиинтервью по поводу подготовки к юбилею ММК, взятое Дм.Реутом

«Кентавр» не мог отказать себе в удовольствии сунуть свой длинный нос в горшки и кастрюльки методологических кухонь в преддверии столь бесспорной даты, как полувековой юбилей ММК. Техническая трудность сования состояла в том, что творческие эти кухни онтологически разобщены и частью скрыты за заборами разной степени высоты и глухости. А ведь пятьдесят лет назад и солнце было ярче, и небо голубее, и коммуникации коммуникативнее. Но, так или иначе, ваш покорный слуга, обозреватель «Кентавра», вооружившись цифровым диктофоном, вышел на задание. Он задавал «ветеранам» одни и те же вопросы:

1. Что ДОЛЖНО БЫТЬ сделано к юбилею кружка?

2. Что МОЖЕТ БЫТЬ сделано, что Вы лично – или Ваша команда – будете делать?

3. Что БУДЕТ сделано, и какие будут последствия?

Вот что отвечали некоторые из них. Заметим, что ответ здесь иногда следует понимать в широком смысле – как реакцию на некоторое внешнее воздействие. Кстати, доступнее всех оказался Владимир Лефевр, приехавший на международный симпозиум «Рефлексивные процессы и управление» (октябрь 2003 г.).

В.ЛЕФЕВР

Корр.: Что следует сделать к 50-летию кружка?

– Рассказать правду о Георгии Петровиче. Дело в том, что Георгий Петрович несколько оклеветал себя в книге «Я всегда был идеалистом». Он был абсолютнейшим идеалистом, чистейшей личностью, самым чистым человеком, которого я когда-либо встречал в жизни, потому что у него не было утилитарных помыслов вообще. Возможно, это бы­ла даже некая патология. У него отсутствовала прак­тическая ориентация. То есть, она была полностью подчинена его идеализму. Он был идеалистом, и поэтому он не мог быть советским человеком в том смысле, в каком он выставил себя в своих воспоминаниях. Георгий Петрович был в каком-то смысле сам советской властью, если рассматривать ее как высокий позитивный идеал. А Сталин, даже Ленин и все остальные люди объективно ощущались им как ответственные перед ним. В этом смысле он никогда не служил советскому строю, ибо он сам был им в самом высоком исконном, идеальном значении. В том значении, благодаря которому этот строй смог победить и продержаться несколько десятилетий.

Еще я думаю, что книга, которую написал Георгий Петрович, – это книга глубокой любви в абстрактном смысле этого слова к Александру Александровичу Зиновьеву. Это – некий диалог с ним, не с ныне живущим Александром Александровичем, а – с идеалом его молодости, чистым летчиком, который, так же, как он, презирал условности материальной жизни. Эта коррекция совершенно необходима. Книгу следует переиздать с этими глубокими уточнениями.

Более того, я должен отметить, что Георгий Петрович – один из скромнейших людей. Он, конечно, был трибуном, был нетерпимым, но его скромность совпадает с иконописной скромностью Ленина. Ленин не был скромным человеком, но в официальном портрете товарища Ленина скромность была одной из его ведущих черт. Так вот, Георгий Петрович был невероятно скромен, скромен по-настоящему, и ему требовалось некое усилие, чтобы правильно отразить свое реальное положение в обществе и свое значение.

Корр.: Что Вы лично и Ваша группа собираетесь сделать к этому условному юбилею?

– Должен сказать, что группа, которая со мной работает, принадлежит к особой науке Новой Мексики, New Mexico. Это – немножко ковбойская наука, не гарвардский и не стенфордский стиль. Ученые в Новой Мексике продолжают традиции ковбоев. Они объединяются в некие стаи, типа групп в альпинистских лагерях. Никто не назначал меня руководителем этой группы. Так сложилось, что я стал руководителем, и местная бюрократия ничего не может с этим сделать. Она должна платить деньги людям, которые сплотились вокруг некоторой идеи. Но у них это даже не принцип, это – натуральная вещь: отсутствие уважения к истории. Если бы я им что-то рассказал про Георгия Петровича Щедровицкого, это были бы, с их точки зрения, милые байки пожилого тренера, не больше. У нас сам стиль не позволяет мне организовывать какие-то официальные мероприятия. Они просто не будут поняты. Я думаю, что достаточно его экзистенциального присутствия.

А если говорить о практических вещах, то нужно поставить его барельеф в том месте, где происходили семинары в Институте психологии АПН.

Корр.: Что, по Вашему мнению, в связи с этим юбилеем будет сделано, и каковы будут последствия?

– Я до сих пор травмирован столетием со дня рождения товарища Ленина. В юбилеи как таковые я не верю. Думаю, что пора выпустить академическое издание трудов и приступить к публикации наследия Георгия Петровича. Это должны быть «сто томов его беспартийных книжек». Для начала издать двухтомный список с резюме работ – перечень того, что хранится. А потом приступать к мероприятию типа того, какое было развернуто в честь Бертрана Рассела. Создать журнал «Георгий Щедровицкий», где публиковать его рукописи, письма, воспоминания, комментарии, уточнения, разночтения. Необходимо создать журнал, причем – не журнал о развитии идей или стиля Георгия Петровича, а – журнал, посвященный ему, его бумагам и ИХ ПРОЧТЕНИЮ. Это – самое важное. Следует обратиться в правительство, чтобы выделили деньги. Такие люди, как Сахаров, Щедровицкий заслуживают серьезного исторического внимания. Россия XX века не столь богата людьми, чтобы мы могли позволить себе не оказывать беспредельно возможного внимания Георгию Петровичу.

 

О.АНИСИМОВ

1.1. К юбилею должна быть осуществлена повременная инвентаризация состава персон, групп, сообществ, относящих себя к методологическому движению.

1.2. Необходима инвентаризация и демонстрация (выставки) зафиксированных, вышедших (опубликованных) работ, имеющих отношение к идеям ММК и к методологической функции.

1.3. Необходима констатация исходных оснований и основных результатов каждой персоны или группы, сообщества, причисляющих себя к методологическому движению, с указанием на те проблемы, которые они смогли разрешить.

1.4. Необходима констатация взаимооценок тех персон, групп, сообществ, которые имеют отличаемые основания и результаты, в рамках выявления степени близости или отдаленности, приемлемости или неприемлемости по фиксированным основаниям полемики.

1.5. Необходима инвентаризация концептуальных и проектных представлений, касающихся будущего методологического движения.

2. Лично я предполагаю выразить определенное ценностно-концептуальное отношение к функции методологии, к ее истории, включая и историю собственно ММК, к пониманию функции и механизма работы методологического типа и методологической среды, методологического сообщества. Предполагаю нахождение способа участия (на юбилейных мероприятиях) в обсуждениях прошлого, сущности и будущего методологии, а также участие в книжных ярмарках, презентациях, согласовании форм соорганизации методологического движения.

3. Проведены будут реальные мероприятия, презентационные выступления для привлечения общего внимания. Последствиями станут: возрастание интереса у новых участников и угасание интереса у критически относящихся и ряда «старых» членов движения. Не удастся найти приемлемые формы согласованных действий в рамках ясных целей и стратегических установок. Основные причины – рыхлость языкового сервиса движения и неопределенность ценностного самоопределения.

 

П.МРДУЛЯШ

В лучших традициях отвечаю не про то, что буду делать сам, а про то, что хотел бы от других.

а) Не собирать конференций, митингов или съездов. По крайней мере, я не готов участвовать в сборе кого-то.

б) Сделать серию публикаций (или одну общую) обзорного характера – кто где считает про себя, что он использует инструментарий, идеи ММК, в какой-то мере считает людей из ММК своими учителями. Это совершенно бесполезно с точки зрения «практики», «продвижения», «осмысления» и проч., но было бы интересно. Я про себя могу нечто такое сказать и рассказать, чем занимаюсь.

Хочу только сделать одно важное уточнение своей позиции. Часто говорят про себя «я – ученик такого-то». По-моему, я имею право говорить только «считаю имярек своим учителем». А вот считает ли имярек меня своим учеником – это может сказать только он сам. Нельзя самого себя назвать Учеником или Учителем. И то, и другое звание дают тебе окружающие.

А «что будет сделано и последствия»… «Делай что должно, и будь что будет».

 

В.ДУДЧЕНКО

Попробую пофантазировать.

1.1.  Должен быть составлен список всех методологов, которые так или иначе крутились вокруг Г.П., начиная с конца 1950-х. С кратким описанием их жизненной судьбы до и после «окунания» в методологию.

1.2. Надо подготовить библиографический дайджест работ методологов, пользуясь переписью п. 1.1.

1.3. Хорош был бы перечень игр и семинаров, проведенных методологами (я, например, провел 300 инновационных игр и инновационных семинаров). Но – не сводить всё к ОДИ, поскольку и до, и во время, и после ОДИ было много интересного.

1.4. Надо провести серию (длиною в год) выездных подготовительных семинаров методологов, где разобраться в процессах развития методологии и влияния её на разные сферы (науку, управление, искусство и так далее).

1.5. Хорошо бы на основе непредвзятого анализа событий сделать типологию направлений в методологии – с лидерами и ключевыми работами.

1.6. Празднование провести в виде десятидневного методологического семинара с участием 500-1000 человек.

2.1. Мы можем принять посильное участие в п. 1.1., подготовим библиографию по инновационной методологии, можем подготовить аннотированный перечень инновационных семинаров, начиная с 1980 г., готовы принять участие в подготовительных семинарах и сделать предложения по некоторым типам методологических направлений.

3.1. Будет сделано только то, по поводу чего будет уверенность в корректном обхождении, а это зависит от авторитета лиц, которые будут собирать и обрабатывать материалы.

3.2. Последствия того, что обозначено в пп. 1.1. – 2.1., будут однозначными: методологическое движение возродится, а сообщество регенерируется.

 

В.РОЗИН 

Хочу провести 2-3-4 семинара: вернуться к тому, как Георгий Петрович понимал методологию, ори­ентируясь на его тексты (хотя полемика на сайте уже была). Я хочу рассмотреть три его программы: программа по изучению мышления и со­дер­жа­тельная логика. Потом – теория деятельности и системный под­ход. Это напоминает Канта, он тоже занимался историей науки. Третий этап – мыследеятельность.

Надо еще раз зафиксировать позицию Георгия Петровича и сравнить с тем, как сегодня по­ни­ма­ет­ся мышление. Конечно, семинар я смогу под­го­то­вить с упором на собственное понимание вопроса, зафиксированное в моих работах.

Можно снять видеофильм – интервью с участ­ни­ками методологического движения. Для интер­вью можно подготовить достаточно принци­пиаль­ные и острые вопросы. В качестве автора фильма нужен кто-то, кто, с одной стороны, был бы при­частен к мето­доло­ги­ческому движению, а – с другой стороны – был бы свободен от жестких корпора­тив­ных связей.

 

С.ЗУЕВ

Юбилей – бесспорное событие. В последнее время юбилеи проводятся для концентрации средств и мобилизации ресурсов. Это касается городов, территорий и так далее. Данный же юбилей связан с традицией Школы. Если рассуждать в модальности «должно», то нужно искать ответ на вопрос – а нужно ли привлекать публичное и общественное внимание к такому явлению, как методологический кружок в России, поскольку, с моей точки зрения, фазу публичности кружок пережил в 1990-е годы в лице своих представителей, которые вышли в разные социальные пространства и каким-то образом начали себя там позиционировать.

Сейчас, с моей точки зрения, наступила фаза сборки. Надо понять, в какой мере те или иные социальные эффекты, связанные с внешней социализацией и институционализацией, случились, и что из них следует.

Последние 20 лет в коллективах, связанных со школой методологии, была установка на социализацию и институционализацию этой традиции. Наверное, Московский методологический кружок и связанные с ним интеллектуальные круги были в России наиболее успешны (по сравнению с другими интеллектуальными школами) по широте охвата в своих интеллектуальных занятиях, по глубине разработки и по степени воздействия на происходящие события. Эта сравнительная успешность, с одной стороны, является несомненным плюсом. С другой стороны, 50-летие – время приближающейся пенсии… Наверное, это повод подумать о вечном. Наверное, требуется новая кристаллизация.

В чем же интеллектуальная прибыль последних 20 лет? В это время довольно щедро расходовался ресурс, накопленный в предыдущие десятилетия – до начала 1980-х, пока не началась игровая активность. В чем же сухой остаток? Явилось ли это эффективным расходованием ресурсов на различные социальные престижные проекты, либо последние 20 лет можно также оценить и интерпретировать как период накопления? Тогда в чем эти интеллектуальные накопления выражаются? Так бы я поставил проблему.

С точки зрения возможных ответов на ситуацию, на мой взгляд, следует рассмотреть вопрос о создании более устойчивых институтов для трансляции методологических традиций. То есть, требуется ориентировать усилия в образовательном горизонте. Необходима ре-методологизация методологии. Это, конечно, не значит, что следует сворачивать прикладные направления. Но параллельно должна разворачиваться характерная методологическая рефлексия, обсуждающая набор существующих мыслительных и деятельностных средств и формирующая заказ на новые средства. А это возможно, например, через педагогическую рефлексию, рефлексию современного гуманитарного знания. За это время появились линии образования, связанные с методологическим корнем. Есть целый ряд школ и людей, которые ведут образовательную деятельность с опорой на ресурсы Методологического кружка. Так что установка на методологизацию образования могла бы стать сегодня предметом для размышления.

Или – постановка вопроса о возможности методологического Университета как вновь собирающего на одном листе эти различные методологические образовательные проекты. Тот же вопрос может быть поставлен по отношению к другим направлениям специализации Кружка. Например, в поле проектирования или в поле политического консультирования. Необходимо переосвоение этих областей. Здесь же может быть поставлен вопрос о фондах или похожих институтах, работающих с этой материей. Здесь же – постоянно действующие семинары, группа, работающая с архивом.

Юбилей – повод для действий, связанных с пространством публичности. Но здесь нужен внутренний, а не внешний PR (если говорить о юбилее как о поводе к какой-то коммуникации). Внутренний PR должен быть ориентирован на ветки и веточки, на которые эта школа сейчас распалась.

 

А.ЗИНЧЕНКО

1. В ТАУ готовится сборник научных трудов «Атриум» в серии «Педагогика», посвященный юбилеям. Надеюсь, он выйдет в свет в январе.

2. Мы как работали, так и будем работать в идеях и схемах ММК, разворачивая их в образовательные проекты и программы. Появилось и растет новое поколение людей, осваивающих инструменты методологической рефлексии.

3. Последствия будут. Откуда нам знать – какие? Поэтому такие будут, как мы хотим.

 

В.НИКИТАЕВ

Не сразу понял, почему мне так не хочется отвечать на заданные вопросы. Наконец, сообразил: они требуют рефлексии, итог которой предчувствуется как печальный.

«Юбилей ММК»…… Жив ли юбиляр? Увы, он умер, причем давно. Провозгласить «Король умер. Да здравствует король!» никак не возможно, потому что все попытки реинкарнации Кружка (в некоторых я сам принимал участие) закончились ничем. Да, конечно, такова судьба всех философских, логических и тому подобных «кружков» в XX веке, и всё же…… Ушёл в небытие не только сам Кружок, но и все сгенерированные им проекты и прожекты. Сошли на нет ОДИ. Методологические ис­сле­до­ва­ния почти заглохли. Фактически никак не представлена в публичном интеллектуальном простран­стве методологическая позиция. Люди, в той или иной мере несущие на себе следы ММК и ОДИ, распределились по сетям и точкам, откуда более или менее (скорее менее, чем более), в качестве консультантов, политтехнологов или философов, конкурируют с другими интеллектуалами за «место под солнцем». «Внутренней» коммуникации практически нет. Единственное хоть как-то объединяющее большинство мероприятие (Чтения) носит мемориальный и мифопоэтический характер, причем разыгрывание архетипа удаётся год от года всё хуже. Хорошо получается только воспоминание о том, что Георгий Петрович Щедровицкий умер и методология вместе с ним.

Наверное, и в самом деле пора от мифа перейти к истории. Пора оформить ММК как историческое событие.

В какой истории?

1. В истории философии. Что придало бы методологии ММК вечную актуальность. Пора понять, что методологии ММК самой по себе, «субстанциально», нет, что она существовала и существует только как «совокупность общественных отношений», функционально, то есть не только и не столько в отношении к своим предметным областям, вроде педагогики или дизайна, сколько в отношениях с философией, семиотикой, методологией и  логикой науки, социологией и т.д.

2. В истории России. Это, наконец, позволило бы оставить Кружок, с порожденной им иерархией и мифами, в прошлом (раз уж мы не способны его оживить, так хотя бы похороним по-христиански). Имеет смысл проанализировать историю ММК в СССР как успешную интеллектуальную стратегию в определенной ситуации, понять предпосылки, условия и механизм этого успеха.

Вот две задачи, над которыми я так или иначе периодически размышляю.

Гадать по поводу «Что будет сделано» не хочется совсем.

 

В.МАРАЧА

Прежде всего, я бы избавился от предложенного разделения модальностей. Я буду говорить как о должном лишь о том, что сам пытаюсь  делать, во что стараюсь вовлечь коллег. А в плане последствий мне хотелось бы одного: чтобы интеллектуальная традиция Московского методологического кружка продолжалась и после нас, достойно вошла в историю российской и мировой культуры, стала ее признанной и неотъемлемой частью – такой, как, например, картезианство.  Или, если поближе к нашему времени – как Венский кружок.

Учитывая глобализацию, конечно, нужен «прорыв на Запад». Лично у меня до сих пор сохранилось заботливо культивировавшееся ГП ощущение, что ММК находится на передовых рубежах «мировой мысли». Но после открытия «железного занавеса» на это наложилось неустранимое чувство нашей глубокой провинциальности в мире. Причем, как ни парадоксально, чем яснее понимаешь, сквозь призму каких предрассудков оценивают нас западные интеллектуалы (см., например, доклад С.Табач­ни­ко­вой о ее работе во Франции) – тем сильнее это чувство. Когда недавно на кинофестивале в Венеции победил фильм Андрея Звягинцева, журнал «Эксперт» об этом написал как об «общенациональном торжестве», «конце одиночества», «шансе, предоставленном нам Европой» и даже «конце культурной изоляции». Как будто до этого мы не делали кино мирового уровня. А.Тарковский, Н.Михалков даже побеждали в той же Венеции. Но все это – до 1992 года.

И по поводу отношения к нашим философам и ученым – то же самое двойственное чувство. Я лично считаю вопиющей несправедливостью, что Г.П.Щедровицкий не пользуется на Западе таким же безусловным авторитетом, как Л.С.Выготский, М.М.Бахтин, Ю.М.Лотман. При всех очевидных достоинствах и заслугах перечисленных мыслителей, на мой взгляд, ГП должен стоять выше – причем даже не столько как отдельная личность, сколько как человек, четыре десятилетия возглавлявший ММК, полувековой юбилей которого мы готовимся отметить. Символично, что эта дата совпадает с 75-летием самого ГП.

Тема «подготовки к юбилею» в духе времени подталкивает к разговору «про PR». Разумеется, вначале нужна инфраструктура: переводы, институциональные каналы коммуникации, в том числе по академической, по университетской линии (международные научные журналы, конференции, поездки с лекциями и т.п.). Для этого должны появиться методологи, свободно говорящие и пишущие на паре европейских языков и являющиеся полноправными членами «интернационального со­общества грантополучателей» (выражение Г.Г.Копылова).

Конечно, выстраивание инфраструктур и социально-когнитивных институтов – дело хлопотное. Но, во-первых, можно «подключаться» к существующим, протягивая дальше свою «последнюю милю». А, во-вторых, при наличии воли и концентрации усилий все неплохо получается даже при куда меньшем организационном ресурсе, чем тот, которым обладает методологическое движение. Я имею в виду весьма небезуспешные действия В.Е.Лепского, который – опираясь на В.А.Лефевра – за несколько лет собрал вокруг проблематики «реф­лек­сивных процессов и управления» полноценное международное междисциплинарное сообщество – с двуязычным журналом, симпозиумами и т.д.

Часто приходится слышать о трудностях, связанных с переводом методологических текстов на другие языки. Не отрицаю, на себе не раз испытывал. Но когда есть регулярная коммуникация, появляются общие контексты – тогда проблемы с переводом если и не отпадают сами собой, то значительно смягчаются. Возникающий качественно новый уровень взаимопонимания сглаживает языковой барьер.

Чтобы все это «завертелось», нужны инвестиции (о них – немного погодя) и PR, но PR стратегический и содержательный. Если перевести здесь термин «PR», то получится: «стратегические и содержательные отношения с международной философской и научной общественностью». Стратегические – потому, что они подразумевают осмысление пути, пройденного ММК. Не случайно ГП, учредив институт методологических съездов, говорил, что они нужны «как колышки – для того, чтобы отмерять пройденный путь». Но для решения проблемы «прорыва» мы должны, помимо традиционной для методологии авторефлексии, удерживать еще и рамки понимания места ММК в истории философии и культуры. Осмысление пути и понимание культурного контекста основывается на сравнительных исследованиях.

Весьма отрадно, что курс на подобные сравнительные исследования и основные линии сопоставлений уже начали намечаться на VIII и IX Чтениях памяти ГП (в 2002-2003 гг.). Однако дискуссии, сопровождавшие этот процесс («Кентавр», №№ 29, 30) ясно показали, что он не может висеть в воздухе. Позиционирование среди других интеллектуальных движений и школ мысли должно опираться на глубокое понимание сути традиции ММК, особенно ее нормативной и «аппаратной» стороны (иногда именуемой подходом). Такое понимание, в свою очередь, возникает на стыке изучения «старых текстов» (сравнительных исследований, реконструкций «языкового мышления») – и рефлексии текущей методологической работы. Причем рефлексии не только метода, подхода – но и схем ее организации.

В свое время я писал о связи исследований мышления в ММК и самоорганизации методолога («Кентавр», № 18). Опираясь на представления о коллективно-распределенном мышлении, хотелось бы подчеркнуть: самоорганизации не только методолога как отдельного мыслителя – но и методологии как интеллектуальной сферы с присущим ей разделением труда. И даже политическими разногласиями – об этом, как и о необходимости построения консолидирующей сообщество политической философии ММК, я подробно говорил 23 февраля 2003 г. в докладе «Г.П.Щедровицкий и Дж.Ролз…» Сейчас хочу подчеркнуть другое: принцип взаимообусловленности продвижения в общей методологии, частных методологиях отдельных сфер (хозяйства, права, государства, политики, управления, образования, науки и т.д.) и методологической практики в этих сферах.

Позиционирование методологии ММК должно основываться на целостном образе всей этой «пирамиды» и продвигать его как ученой публике, так и бизнес-общественности, убеждать последнюю, что именно методология в целом должна быть объектом стратегических инвестиций, что без поддержки «мозговых центров» финансирование отдельных мероприятий и «проектов» – дело недальновидное. Пока что, – за редкими, хотя и приятными исключениями, – дело обстоит иначе.

Любопытно, что на хороший инвестиционный потенциал методологии указывают даже международные фонды. В 1999 г. мы с коллегами подали заявку на грант Института Открытого общества с целью получить средства на развитие сайта «Методология в России» (www.circle.ru). Экспертный совет принял решение заявку не поддерживать, мотивируя свою позицию такой формулировкой: «Нес­мотря на то, что научная и методологическая база проекта является одной из лучших в стране в своей области, проект имеет сильных финансовых партнеров и может существовать без поддержки ИОО».

Реально же разрыв между работами по общей методологии и методологической практикой может привести к ситуации, подобной той, что сложилась между академической психологией и психотерапией, которые порой как будто не замечают друг друга. «Мостики» частных методологий тоже имеют свои линии разлома: у «практиков» всегда не хватает времени на рефлексию «для культуры», т.е. оценку своей деятельности с «нормативно-аппаратной» точ­ки зрения, анализ того, какие парадигмальные схемы, понятия, подходы успешно используются в практической работе – а что приходится проблематизировать и совершенствовать.

В результате не только не обогащается арсенал нормативных, публично объективированных средств и подходов методологии, но зачастую вообще непонятно, что же является «методологическим» в тех мероприятиях, которые проводят ведущие практикующие методологи. Зачастую они и не презентируют свою работу как методологическую, не ссылаются на «парадигмальные» тексты, а их команды включают в свой состав людей, имеющих весьма смутное представление об ММК.

В свою очередь, выделился слой «методологических писателей», которые не включены ни в какие практики, кроме исследовательской работы. Если они пишут о проблемах частных методологий, то их занятия волей-неволей приобретают вполне академический характер, опираются в основном на тексты – причем преимущественно написанные неметодологами. В результате и у них возникает проблема с «методологической самоидентификацией», они редко ссылаются не только на методологическую практику, но и друг на друга. Практикующие же методологи вообще пишут мало. Исключением, скорее подтверждающим это правило, являются годовые доклады ЦСИ ПФО, а также издания Центра «Судебно-правовая реформа» и Агентства гуманитарных технологий DEPO.

Поэтому, на мой взгляд, лучшим подарком, который могло бы сделать методологическое движение к своему полувековому юбилею и к 75-летию своего лидера, было бы восстановление методологической самоидентификации, целостного образа методологии, полноты компонентов ее само­ор­га­ни­за­ции. И на этой основе – консолидация усилий и воли к тому, чтобы после нас остался не только вклад в историю российских реформ, в повышение эффективности менеджмента или в исследования права, науки, магии, психологических реальностей и т.п. – но, в дополнение ко всем этим очень важным вещам – история методологии ММК, причем не умершая в книгах, а продолжающаяся. Это – не напрасная трата времени. Это наш долг перед Учителем, оставившим культурное наследие, достойное долгой и славной жизни.

 

О.АЛЕКСЕЕВ

Дорогие коллеги, если б была моя воля, средства и время, я инициировал бы выставку «Интеллектуальная жизнь Москвы 19 и 20 вв.». В этом мыслимом ряду ММК занял бы почетное место, появился бы контекст, в котором ММК очевидно стал бы одним из общественных московских явлений.

 

В.МАЦКЕВИЧ

Мы с В.Алейником с февраля 2003 г. готовим к из­данию энциклопедический словарь «СМД-методо­ло­гия Московского методологического кружка. 1954-2004 гг.». Хотим, чтобы книга вышла в четвертом квартале 2004 г.

Результатом этой работы будет большая, толстая книга – из таких, для которых выделяют специальное место на книжных полках. Выйдет первый «Методологический Словарь»*.

Это не будет энциклопедией. Энциклопедия предполагает универсальность, а в этом смысле – и некоторую всеядность и неразборчивость. В энциклопедии рядом по алфавиту стоят очень разные слова и категории. В методологической энциклопедии уместно было бы поместить нечто вроде такого: «Новая Утка – населенный пункт в Свердловской обл., в котором……» – и т.д. Для энциклопедии у нас не хватает некоторых вещей. Но принцип составления словника или глоссария настолько свободен, что это не толковый словарь и не словарь специальных терминов – это энциклопедический словарь.

Поэтому там будут и слова-категории, которые в СМД-методологии наполняются иным, чем общекультурный, смыслом, и такие слова, как, например, «Кентавр» – первый методологический альманах. Мы не делаем энциклопедию не потому, что не хотим, а потому, что не сможем быстро и при имеющихся ресурсах ее сделать. Мы не делаем толковый словарь специальных терминов, потому что в методологии это бессмысленно, ведь значения слов изменяются исторически, контекстуально, ок­ка­зионально и т.д. Наш словарь – это тоже «кентавр», т.е. объект более чем одной природы, в субстанции которых более чем одно начало.

Наш проект не только предполагает объяснение для широкой публики неологизмов ММК, новых смыслов и изменения значений старых категорий и понятий в СМД-подходе. В проекте презентируются и некоторые эпизоды истории ММК, движение представляется в лицах и персоналиях. Увы, не всех мы сможем представить.

Читатель этого словаря, в первую очередь, не методолог. Это люди извне движения, не учившиеся у Г.П.Щедровицкого или у его учеников. Это книга для «посторонних» культурных людей, размышляющих о том, о чем думали и методологи на разных этапах существования ММК. Я бы не стал возражать против того, чтобы считать ее изданием, популяризующим СМД-методологию в кругах интеллектуалов иных подходов.

Это, может быть, странно звучит: популяризация среди интеллектуалов. Но относительно СМД-подхода интеллектуалы – тоже публика. Помните, одна из книг Фихте по наукоучению называлась очень витиевато: «Ясное как солнце изложение для широкой публики……» «Широкой» публикой для книг Фихте и Канта были 300-500 немцев в главных университетских городах. Живи мы в XVIII в., я бы так и назвал этот проект и замысел: «Ясное как солнце изложение для широкой публики основных положений СМД-методологии и СМД-подхода, с наиболее яркими эпизодами истории коллективного автора этой методологии и этого подхода – Московского методологического кружка и его бессменного лидера и учителя всех методологов – Георгия Петровича Щедровицкого». «Широкой» публикой при этом я бы считал тысяч 20-30 интеллектуалов во всем «русском мире». Про переводы я пока говорить не стану.

Корр.: Что вам стало ясно за полгода работы?

– Ничего нового. Только то, что мы ленивы и нелюбопытны, и даже бравируем этим. Ну не любим мы писать! В нашем движении «писателей» не так много. «Кентавр» и «Вопросы методологии» сделали известными все имена пишущих методологов. Известными среди нас же самих, в собственном движении.

Поэтому я бы хотел, чтобы словарь рассматривался как шанс для новых пишущих людей в нашем движении. Если мы не дождемся новых имен, то обратимся к тем, кто точно напишет. Но сначала надо дать шанс новым людям и молодежи.

Есть, правда, и такие статьи, которые могут написать только те, кто претендует на лидерство в движении. С такими претендентами я поговорил. Может, не всегда удачно. Но все те, кто (по моим представлениям, возможно – не самым точным) претендует на лидерство, согласились сделать свой блок статей. Если есть лидеры в движении, с которыми я не разговаривал, это только моя вина. Это я плохо знаю движение. Буду рад, если через отклики на это интервью мне укажут на мою неосведомленность. Думаю, что не я один с радостью познакомлюсь с новыми лидерами и претендентами на лидерство.

Корр.: Г.П.Щедровицкий всегда считал, что методологическое отношение может проявляться только внутри структур особых практик – семинаров, игр и подобных им. «Результаты» – понятия и схемы – в этом смысле неотчуждаемы. У Вас другое мнение?

– Мое мнение хоть и другое, но по содержанию совпадает с этой установкой. Но как связаны между собой методологическое отношение – и текст? Может ли быть методологический текст? Может ли быть такой текст не для методологов (с методологическим отношением), а для широкой публики?

Сегодня, если спросить у «широкой публики»: «как вы относитесь к методологам?», правильный ответ будет гласить: «Я к методологам не отношусь». Правильно это потому, что широкая публика не может выработать своего отношения. А надо бы. Поэтому давайте не ставить задачу трансляции методологического отношения применительно к текстам, словарям и прочим учебникам. Но мы можем транслировать знание об СМД-методологии и СМД-подходе, на основе которого широкая публика сможет выработать полноценное и квалифицированное отношение к СМД-методологии и к методологам. Думаю, что мы даже обязаны это сделать, поскольку никто, кроме нас, этого не сделает. Мы в этом отношении ничем не выделяемся среди других субъектов PR, которые заинтересованы в отношении публики к себе, причем в добром отношении, а не во враждебном или брюзгливом.

Это отношение широкой публики к СМД-методологии и к методологам не будет методологическим отношением. Но оно не должно закрывать возможности обретения методологического отношения к самой методологии, к мышлению и к деятельности.

Вопрос стоит не в том, чтобы оспаривать установку ГП, а в том, чтобы ответить на вопрос: эпоха Просвещения для методологии уже наступила – или еще нет? Речь идет об этапах развития самой методологии и о Просвещении как эпохе или формации в интеллектуальной истории человечества.

Кант пытался понимать Просвещение через публичное бытие разума. А мы – готовы ли мы публично предъявить СМД-подход? Или и дальше будем пребывать в кружковых формах? Станет ли язык СМД-методологии одним из языков в той полифонии, в которой являет себя мышление в мире людей? Или он останется сленгом более или менее широкой, но локальной группы интеллектуалов?

Один из важных компонентов языка СМД-методологии – схемы. Вне этого невозможно представить себе язык СМД-подхода, а значит – и любой подходный текст. Так что у нас в словаре схемы и графика будут обязательно. Текст, вышедший из-под пера или клавиатуры методолога, всегда схемный; но и графика должна быть в текстах для широкой публики. Графику методологических схем (которые к графике не сводятся и в принципе могут транслироваться и вводиться без графики) тоже нужно популяризировать.

Корр.: Какое отношение к своей инициативе вы получили? Кто вас поддерживает? Кто спонсирует? Кто и почему отнесся отрицательно?

– Отрицательного отношения я пока не встречал. Безразличное – да. Поддержали идею в принципе П.Щедровицкий, С.Попов, А.Зинченко, Ю.Громы­ко, О.Генисаретский и многие другие. Более четырех десятков человек согласились быть среди авторов и редакторов. А еще есть консультанты и рецензенты. А еще я не со всеми разговаривал.

С финансированием вроде бы все в порядке. Этим в основном занимается В.Алейник. Когда мы в Минске делали философский словарь, денежных проблем было больше – и то сделали.

Корр: Последний вопрос: что Вами движет в этой работе? Зачем Вам это нужно?

– На такой вопрос мне всегда хочется отвечать словами Венички Ерофеева: «Зачем нужны стигматы святой Терезе? Не нужны они ей вовсе, но они ей желанны…». Кажется, так оправдывался Веничка перед ангелами.

По-моему, красиво станет в мире, где на книжных полках будет стоять большая и толстая книга: «СМД-методология Московского методологического круж­ка. 1954-2004 годы. Энциклопедический словарь». «Красиво» – не совсем та категория, но не скажу же я, что от этого в мире станет лучше. Книга – это только книга. Но люди имеют право знать о методологии. А методология заслуживает того, чтобы о ней знали больше. И лучше, чтобы знали из первых рук, от самих методологов.

Поэтому я обращаюсь к потенциальным авторам: чем шире круг авторов – тем выигрышнее такай проект. В словаре есть место для всех категорий авторов, от мэтров до неофитов. Новички могут сделать статьи по работам Г.П.Щедровицкого или других «классиков ММК» (на основе опубликованных работ). Мэтры пишут «отсебятину» в самом лучшем смысле этого слова. У всех, кто между этими двумя крайностями, – широкое поле для самоопределения. ·

Полиинтервью будет продолжено в следующем, 33, выпуске альманаха «Кентавр». П.Малиновский, А.Зиновьев, В.Лепский, Л.Алексеева ответили на вопросы нашего обозревателя, а О.Генисаретский дал большое интервью.


* В 2002 г. вышло расширенное переиздание «Методологического словаря для управленцев» О.С. Анисимова, 296 с., тираж 500 экз. (прим. корр.)