Я счастлив приглашению выступить на этих Чтениях, потому что действительно отношу себя к СМД-генерации. Доклад посвящен тому, что я считаю значимым в СМД-подходе; я буду выделять ряд тезисов, связанных с тем, что прорабатывалось Г.П. и что остается до сих пор очень важным и краеугольным. Сообщение я назвал несколько, может быть, вычурно, но я объясню его смысл. За этим сложным названием стоит всего один принципиальный, на мой взгляд, вопрос: что означает то, что схема МД выступает в функции предельной онтологии, на чем настаивал Г.П.?
Обсуждение основных направлений развития СМД-представлений предполагает ответ на вопрос, что означает, что схема МД выступает в функции предельной онтологии, на чём настаивал Г.П.Щедровицкий. Эту проблему нам бы и хотелось попробывать осмыслить.
В один из моментов методологической дискуссии нами был зафиксирован феноменологическое знание, которое было подтверждено Г.П., что мыслекоммуникация, как она представлена на схеме МД и осмысляется на ней, есть принципиально несимметричная структура. И после этого я задал вопрос, должна ли идея симметрии и ассиметрии в физическом мире выводится из этого принципиального факта представленного на схеме МД. И получил на это ответ: безусловно. Я не разу не слышал от представителей старшего поколения методологов и от сверстников опровержения этого тезиса и несогласия с ним, хотя, на мой взгляд, за этим стоит огромный (иногда, кажется, неподъёмный) набор проблем. Зададим наивный вопрос: как быть с Космосом-Вселенной и Богом? Неужели они тоже представлены и вписаны внутрь СМД- онтологии, и в частности схемы МД, которую нарисовал Г.Г.?
С этой точки зрения нас интересует проблема в рамках системомыследеятельностного подхода при удерживании различения организационно-деятельностных и онтологических представлений, как развивать схему мыследеятельности как предельную онтологию
Изменится ли “природа” знания в 21 веке?
Известно следующее определение Г.П. Щедровицкого содержания (а что есть форма?) процессов трансляции: “структуры знаний, процессы мышления”. Само по себе это выражение заслуживает отдельных рассуждений, поскольку в нем — в этом кватернионе, построенном на двух разных принципах различения — распредмеченно-категориальном и понятийно-предметном — уже содержатся основные способы взаимосвязи категориально-распредмеченных и предметно-понятийных структур и, следовательно, задан и сам способ “сшивки” этих столь принципиально разных образований. Но меня в данном случае будет интересовать совершенно другой вопрос, происходит ли изменение природы знаний, можно ли зафиксировать уже почти сложившуюся новую парадигму знания? Какова возможная роль в изменении формы, структуры и природы знания методологического мышления?
Этот вопрос тем более важен, что он постоянно осмысляется различными футурологами, скажем, таким популярным, как Элвин Тоффлер в его трилогии Future Shock, Third way, Power Shift. Э.Тоффлер утверждает, что власть в будущем обществе будет основана на знании. Можно вспомнить также утверждения академика Ершова, занимавшегося проблемой создания информационных систем, о формировании и нарашивании визуальной внешне представимой компоненты знания.
С одной стороны, про изменение природы знания говорят очень многие. Конечно, в значительной степени это связано с представлениями о постиндустриальном информационном обществе, о роли компьютеров и Интернета в сегодняшнем образовании и повседневной жизни. Но, на мой взгляд, за этими утверждениями стоит неразличение информации и знания. Как очень правильно утверждает г. Ларуш, (которого Геннадий Копылов — уважаемый издатель журнала “Кентавр”, почему-то назвал представителем фашистских групп), создатель особой дисциплины — т.н. физической экономики:” This is part of the mythology of the so-called Information Theory Age, is that, when you take, assume that what you hear and see, is knowledge. As opposed to to what you {know}, and through solving problems, which you verify experimentally — that is the discoveries which you verify experimentally, then you have taken away the cognitive, you have de-activated the cognitive potential of the child’s or adult’s mind, and especially, children are especially vulnerable to this. And therefore, it is inevitable that letting children on the Internet, whether or not they watch pornography, is going to induce, increase the autism among younger children. And will cause very serious learning [disabilities] among those. I think we ought to have an autism or an Internet support group, something like that, for these children who have been victims of … Children generally should not be on the Internet, that’s a mistake. It should be, the Internet should be treated like a telephone. That’s what it is; it’s the same thing as a telephone. You get on there to get a message, or send a message, or to look up something, as you’d look up let’s say a library index. And it can be very useful in that way. But when you start to make a cult object of the Internet, and people start to live there, they have left reality for autistic, virtual reality; and that is a danger”. Это действительно весьма важное методологическое обстоятельство: как бы рассуждая про виртуальные реальности и про информационное общество, мы бы не потеряли принципиально важный инструментальный аспект знания. Таким образом, с точки зрения указанной тенденции, мы находимся в весьма своеобразной ситуации: рост компьютерных телекоммуникативных технологий приводит к инфляции и раздуванию пассивно воспринимаемой элементарно-коммуникативной составляющей знания и, соответственно, к вымыванию жёсткой устойчивой инструментальной составляющей знания.
Эта тенденция хорошо прослеживается и просматривается как раз при помощи схемы МД, поскольку она означает, что происходит инфляция и раздувание коммуникации, “сморщивание” и редукция практического мыследействия. Поскольку мыслекоммуникация присутствует во всех МД- процессах: и в мыслительной составляющей, и в мыследействовательной, то подобное увеличение коммуникативно-понимающих структур обязательно приведёт к разрушению идеализационной составляющей мышления и целепреобразовательной — действия. Впрочем, это произойдёт только в том случае, если исходя из определённых представлений о направлении развития знания, не будет изменён смысл использования интернета и других мыслекоммуникативных систем, то есть если не появится собственно эпистемическая и инструментально-средствиальная навигация.
С точки зрения вышеобозначенной тенденции —коммуникативно-информатизационного вытеснения знания- вполне логично предположить, что в противовес должна возникнуть или быть спроектирована тенденция усиления инструментально-деятельностной составляющей знания. И вот подобной составляющей знания, на мой взгляд, и являются, в частности, оргдеятельностные схемы, с одной стороны, и персональные техники действия, с другой. Здесь, правда, необходимо проанализировать другую точку зрения, принадлежащую Сергею Попову, которая состоит в том, что схемы вообще и оргдеятельностные, в частности — это не знания. И как раз на место знаний должны прийти схемы, которые вытеснят данный тип организованностей из употребления. Я придерживаюсь другой точки зрения, а именно, что оргдеятельностные схемы — это важнейшая составляющая, которая должна быть интегрирована в структуру знания с тем, чтобы изменить его “природу”. Речь идёт о разрастании визуально-экстериоризационной, символической составляющей знания, которая всё больше и больше будет накапливаться.
Следовательно, для того, чтобы как-то наметить нашу точку зрения, мы должны предъявить наши представления:
- об основной сути знания;
- об изменении его “природы” и
- о воспроизводстве сути знания на основе изменённой “природы”.
Как мне представляется, суть знания состоит в воспроизводстве опыта общественно-коллективного мышления-понимания в форме, позволяющей осуществлять индивидуально-персональное освоение данного опыта и затем употреблять освоенное в новых коллективно-общественных контекстах. Поэтому в этом случае речь не может идти ни об интернализации, ни об интериоризации. Когда личность осознает смертность индивида и принимает родовую ответственность, она начинает вычленять идеальный знак индивида в роде. Вместе с тем исчезает непосредственное понимание-общение с индивидом. Когда умирает полис, появляется идея полиса и знание о полисе. Вместе с тем, по всей видимости, навсегда исчезает непосредственное знание: понимание полиса, жизнь в полисе. Отсюда очень интересные рассуждения ряда философов, в частности, Карла Хана, например, про “неизвестного, ненаписанного Платона, для которого знание-понимание полиса было непосредственным, а для нас, всех остальных, существует только лишь знание о полисе. Но что это за форма, которая позволяет это делать и с чем должно быть связано подобное знание? Во-первых, эта форма позволяет в мыслекоммуникативной речи различать данный предмет речи от других предметов. Во-вторых, эта форма позволяет создавать видение этого предмета в мышлении, иметь конкретный идеальный образ этого предмета и превращать его в объект. В третьих, эта форма позволяет строить программу собственного личностного персонального действия и реализовывать эту программу. В четвёртых, оно должна позволять удерживать этих три составляющих как единое знание, нераспадающееся на три несоединимых компонента. Нетрудно заметить, что так понимаемая форма знания системомыследеятельностна. И, следовательно, мы говорим о МД- знании про различные объекты. МД-знание есть единство четырёх автономизируемых составляющих: оно одновременно есть знание-различение, знание-идеализация и знание-личностная программа действия и рефлексивное знание, наконец, знание формы самого знания как системы в отношении к другим системам, возможно имеющим другую эпистемическую природу (не мыследеятельностную). Что очень важно, что все эти четыре составляющие в принципе единого знания могут совершенно по разному воспроизводиться и использоваться соответственно в мыслекоммуникации, мышлении и мыследействовании. Знание-различение и знание-идеализация обычно выделялись в объективированную составляющую знания; знание же различение и знание-личностная программа действия выделялись в субъективированную составляющую. Таким образом, знание-различение входит и в объективную и в субъективную составляющую знания.
Выделение личностного действия в “природе” знания — обстоятельство, про которое достаточно много и интересно рассуждал Н.Г.Алексеев, рассматривая особый тип персонализированного знания (не путать с “личностным знанием” М. Полани).
При подобном рассмотрении знания оно оказывается как-то сложно соотнесено со способом и техникой действия, формой организации сознания, схемой вычленения объекта и схемой организации действия. С этой точки зрения очень интересно проанализировать схему МД как знание по известной схеме знания, вычленяя объективное содержание в форме МД-процессов и знаковую форму, которая выстраивается в отношении к ними.
Поскольку здесь, на мой взгляд, при работе с практическими системами в рамках МД- подхода и возникает достаточно интересная дихотомия — либо мы должны, развивая МД- подход, перепредмечиать реальность и её объективное содержание, выявляя за её устройством МД-процессы, либо оставляя устройство практики вне рефлексивных проработок, перерорганизовывать МД- образом знание об этой практике. Здесь возможны две равным образом употребляемые схемы трансценденции, если пользоваться языком Н.Г.Алексеева: выход в мышление по поводу практических систем представленных как процессы мыследеятельности, и выход в структуры знания организованного МД-образом по поводу квазипрактических структур. В одном случае мы получаем мышление про МД, во втором случае МД- знание не про МД. Соединение первой и второй расслоенных составляющих позволяет получить МД- знание про МД.
Возникает отдельная задача определить, чем так понимаемое знание отличается от понятия,
Но теперь, после того, как мы обсудили наш способ рассмотрения знания, возникает вопрос, а зачем нам собственно нужно и по отношению к чему мы попробуем применить данный МД-эпистемический подход, для решения каких задач?
Знание и метапредметы
На подобных представлениях о знании как важнейшем элементе трансляции построены наши разработки нового содержания образования в виде метапредметов. Основная идея формирования метапредметов заключается в том, чтобы сформировать свеообразные плацдармы в старших классах средней школы, позволяющие на основе системы этих полей действия получить опыт перепрограммирования существующих наук и практик и учить школьников метапознанию. У нас есть опыт конструирования и преподавания четырёх метапредметов: знание, знак, проблема и задача. В рамках постановки и решении данной задачи возникает масса самых разнообразных проблем: соотношение традиционных учебных дисциплин и метапредметов, соотношение в обучении предметизующего и распредмечивающего (средового, тематизационного, символизационного) принципа, соотношение принципов феноменологичности (феноменомийности) осваиваемого содержания и предметизуемости, соотношение разных типов мыследеятельностей, прежде всего исследования, проектирования, констурирования, ОРУ, разных форм мыследеятельностей (игровой, учебной) и предметизованного содержания. В настоящий момент понятно, что при освоении метапредметов учащийся должен пройти через три этапа: через освоение метапредметных и рефлексивных сред, через освоение собственно метапредметного содержания и через превращения организованностей метапредметов в технологию программирования для постановки и решения социокультурных проблем в условиях неполной информации и коллективного мыследействия. В процессе разработки четырех метапредметов нам одновременно приходится создавать теоретические представления о циклах жизни организованностей в МД, которые взяты за основу для создания метапредметов.
Но каким образом можно на основе разрабатываемых и затем осваиваемых в образовании метапредметов получать опыт перепрограммирования существующих наук и практик?
Только если понимать, что на основе мыследеятельностной онтологии нам необходимо создать целый ряд новых онтик, которые могли бы обеспечить продвижения в целом ряде дисциплин и практик.
Построение новых онтологий и понимние структуры и сущности онтической работы
Поскольку для нас МД и СМД-представления имеют статус предельной онтологии, то, приступая к онтической работе, мы сталкиваемся с определённым противоречием, поскольку в этом случае нечто вводится как существующее — но ничего не существует кроме как в виде процессов МД. Безусловно, выход в этом случае состоит в том, чтобы дифференцировать статусы существования и различать фактуальности (действительности), онтики и онтологии.
Существует тройной ряд: фактуальные действительности, онтики и онтологии. Действительности — это и есть фактуальности (factuality, если это переводить с немецкого — die Wirklichkeit — на английский).
Дальше важнейшая задача состоит в том, чтобы выделить основные факты, появляющиеся в практиках, переопределяющие гигантские области жизни, которые должны быть собраны и перестроены вокруг онтологии — систем МД. То что возникает в результате переопределения фактуальностей-действительностей, на основе, фактически, создаваемых новых схем по отношению к онтологии МД — это и есть онтики. Таким образом, речь идёт о создании многоточечной — какк минимум трёхфункциональной — системы перепрограммирования наук и практик в контексте онтологической работы.
Так, например, один из видов действительностей есть действительность сетей и сетевого подхода. Но онтикой, стоящей за идеей сетей, является представление о разрастании форм аспектизированной мыслекоммуникации, об определении типа разрастающейся коммуникации, о росте редуцированных форм мыслекоммуникации в сетьевых зонах и областях, обеспечивающих связь разных позиционных систем друг с другом до этого окукленных и невзаимодействующих. Но появление и выстраивание подобной онтики будет и серьёзно трансформировать и менять саму СМД-онтологию: ведь онтика — это выявление и понимание того, что происходит с мыслекоммуникацией и с МД в целом в ряде областей практики. В определённый момент сущность и содержание того, что развёртывается и выстраивается в онтиках на отношении с действительностью и онтологией, оказывается более принципиальным, чем то, что происходит в фиксируется в самой онтологии. В этом собственно и состоит схема (и идея), как могут проблематизироваться онтологические представления
Под онтикой может пониматься предпрограммирование и предконструирование принципиально новых онтологических представлений одного уровня со схемой МД. Поскольку я считаю, что спрограммировать создание принципиально новых онтологий невозможно, не имея перед глазами схемы МД в функции предельной онтологии. Создание принципиально новых онтологий происходит не за счёт введения новых онтологий как таковых per se, но на основе перевода появляющихся фактуальностей (или действительностей) в онтики. Для меня подобными фактуальностями, которые требуют первоочередного переосмысления и онтического воплощения являются:
— отсутствие представлений о непрерывно действующем солнечном свете во всех физических онтологиях (это очень интересно показано в работах Побиска Кузнецова); отсюда онтика особого типа производств следующего промышленного уклада, связанного с управлением интенсивностью потоков;
— существование образа Христа в сознании всех европейцев как основы субъектности и позиционирования;
— убийство царской семьи, наследника, рождённого по молитве Блаженной Паши Саровской, и предательство всех институтов Российской империи по отношению к Государю-Императору и его семье;
— противоречие между финансовым и промышленным капиталом в современной мировой экономике, крах виртуальной экономики с одновременным крахом примитивно- материальной физической экономики, появление вопроса о необходимости выделения инфраструктурной экономики с соорганизацией промышленного и финансового капитала, невозможность виртуальных денег без особого прикрепления их к способу движения фрагментов организационного капитала;
— наличие сетевого (network) принципа в преобразовании организационных структур и возможно что-то еще….
Но для себя я сконцентировался бы на ближайшие 10-15 лет на этих “галактических темах”.
Религиозно-этно-культурная общность — полипозиционный субъект исторически определяемой МД
В работе О.И.Генисаретского, посвящёной проблеме диаспоры (сб. “Этнометодология: проблемы, подходы, концепции”, №3), проводится мысль о религиозно-этно-культурной общности как предельном типе современной субъектности. Поддерживая его очень интересный принцип о вписывании религиозно-этно-культурной общности во все миры, я бы обратил внимание на то, что он её принципиально не хочет вписывать в мир государственности (но не ставшего государства и государственного аппарата, куда её вписывать и не надо). Осуществляя же это вписывание, мы получаем совершенно другой результат, заключающийся в том, что в условиях советской монстризации (сломе сакральности) государственности и разрушении нравственно-правовой подосновы государственности в постсоветский период, мы попадаем в своеобразную ситуацию российского национального разлома и русского “рассеяния”. В этих условиях именно религиозно-этно-культурные общности должны самоопределяться и отвечать на вопрос, будут ли они сохранять в своём органическом кровотоке структурные тельца российской-русской государственности, или эти структурные тельца будут выведены как инородная составляющая из органики этноса и материал русской диаспоры пойдёт на строительство нового порядка XXI века, новых систем общения, мега- и поликультурных общностей.
Ìíå êàæåòñÿ, ÷òî ñîáñòâåííî ñàì ñïîñîá ïåðåõîäà â áóäóùåå è äîëæåí îïðåäåëÿòü âàæíåéøèå ÷åðòû è õàðàêòåðèñòèêè ò.í. ðîññèéñêîé èäåè и российской государственности, носителем которой является общность. Òî, êàê ìû — êàê íàöèÿ — áóäåì îòâå÷àòü íà âûçîâ âðåìåíè è ïðåîáðàçîâûâàòü ñàìèõ ñåáÿ è îðãàíèçàöèè, è áóäåò â çíà÷èòåëüíîé ñòåïåíè îïðåäåëÿòü — èçíóòðè, íà óðîâíå êàêèõ-òî âíóòðåííèõ ìåõàíèçìîâ — íàøå ñîáñòâåííîå óñòðîéñòâî è íàøó ñîáñòâåííóþ èäåíòè÷íîñòü. Õàðàêòåð ýòèõ ïðåîáðàçîâàíèé äîëæåí áûòü ñâÿçàí ñ äâóìÿ îäíîâðåìåííî îñóùåñòâëÿåìûìè ïðîöåññàìè — ïðîðûâîì è ìîäåðíèçàöèåé.
Íî ÷òî ýòî îçíà÷àåò? Ýòî îçíà÷àåò è ïðåäïîëàãàåò îñîçíàíèå îãðîìíîãî ÷èñëà ñàìûõ ðàçíîîáðàçíûõ îáñòîÿòåëüñòâ.  Ðîññèè äîëæен áûòü âûäåëåí íàáîð öåëåé ñîöèîêóëüòóðíîãî ïðîìûøëåííî-ïðîèçâîäñòâåííîãî ïðîðûâà. Ýòè öåëè äîëæíû îïðåäåëÿòü òèï íîâîãî ôîðìèðóåìîãî ïðîèçâîäñòâåííî-òåõíîëîãè÷åñêîãî óêëàäà и новый тип востребуемых обществом продуктов. Ýòè öåëè äîëæíû áûòü ïðîðûâíûìè â òîì ñìûñëå, ÷òî îíè äîëæíû çàäàâàòü ïåðñïåêòèâó îïåðåæåíèÿ Ðîññèåé äðóãèõ ñòðàí ìèðà. Íî äàëüøå âîçíèêàåò âàæíåéøèé âîïðîñ: ÷üè ýòî áóäóò öåëè è êàêèìè áóäóò ìåõàíèçìû èõ ïîñòàíîâêè è ðåàëèçàöèè? È êàê íè ïàðàäîêñàëüíî, íî ÿ ñîäåðæàíèå öåëåé ñâÿçûâàë áû ñ êîíñòèòóèðîâàíèåì ñàìîèäåíòè÷íîñòè и аутентичности à ñïîñîá ïîñòàíîâêè öåëåé è ôîðìó äîñòèæåíèÿ öåëåé — ñ öèâèëèçàöèîííîé ðàìêîé è ìîäåðíèçàöèåé. È ÷òî î÷åíü âàæíî, ñïîñîá ïîñòàíîâêè öåëåé è ôîðìà äîñòèæåíèÿ öåëåé äîëæíû âûêëàäûâàòüñÿ êàê ðàìêà äèàëîãà ñ Çàïàäîì è èíòåãðàöèè ñ Çàïàäîì. ×òî îçíà÷àåò ýòà ôîðìà äèàëîãà è ôîðìà èíòåãðàöèè? Ïðåæäå âñåãî ñëåäóþùåå: ïðîðûâíûå Ðîññèéñêèå öåëè áóäóò ïðèçíàíû ñâåðõçíà÷èìûìè âñåìè ñòðàíàìè, ìèðàìè, è Çàïàä ñâîèìè ðåñóðñàìè ãîòîâ ó÷àñòâîâàòü â îðãàíèçàöèè ïðîöåññîâ äîñòèæåíèÿ ýòèõ öåëåé. Êðèòåðèè äóõîâíîñòè, ñïåöèôè÷íûå ïî ìûñëè ìíîãèõ ôèëîñîôîâ-ìûñëèòåëåé äëÿ ðîññèéñêîãî ìåíòàëèòåòà è ñïîñîáà âèäåíèÿ, ïðîòèâîïîñòàâëÿåìûå ïðåäñòàâëåíèÿì îá óçêîì ïðàêòèöèçìå, íàõîäÿò ñâî¸ êîíêðåòíîå âûðàæåíèå êàê ðàç â ìàñøòàáå âûäâèãàåìûõ è çàÿâëÿåìûõ öåëåé. Ñ ýòîé òî÷è çðåíèÿ, ïðîðûâíûå äëÿ ñâîåãî âðåìåíè öåëè ñîâåòñêîé èíäóñòðèàëèçàöèè èìåëè ñîâåðøåííî äðóãóþ ïðèðîäó: èçîëèðîâàííàÿ Ðîññèÿ, îòãðàíè÷åííûé îò âñåãî ìèðà «ìàòåðèê ñâåòëîãî áóäóùåãî», îñóùåñòâëÿëà èíäóñòðèàëèçàöèþ äëÿ ñåáÿ.
Íåñìîòðÿ íà, êàçàëîñü áû, îãðîìíûé ðàçáðîñ âîçìîæíûõ ïðåäñòàâëåíèé î öåëÿõ ïðîðûâà ñîöèîêóëüòóðíîãî è, îäíîâðåìåííî, òåõíî-ïðîèçâîäñòâåííîãî, ôàêòè÷åñêè, áåëûé ëèñò áóìàãè, íà êîòîðîì çàíîâî íàäî ÷òî-òî ïèñàòü, êîððèäîð ðåàëèñòè÷íûõ öåëåé âåñüìà îãðàíè÷åí, à åñëè ñ ýòèì íàáîðîì öåëåé ñâÿçûâàòü åù¸ è ïðîáëåìó èäåíòèôèêàöèè, à òî÷íåå ïåðåèäåíòèôèêàöèè íàñåëåíèèÿ Ðîññèè, òî îí âîîáùå ìîæåò îêàçàòüñÿ ñâåä¸ííûì â òî÷êó.
È ñîáñòâåííî, èìåííî â îáëàñòè ïîñòàíîâêè ìàñøòàáíûõ —âñåðîññèéñêîãî óðîâíÿ — öåëåé, êàê ìíå ïðåäñòàâëÿåòñÿ, áóäåò âåñòèñü îñíîâíàÿ áîðüáà, êîòîðàÿ ñâåäåòñÿ ê äâóì âåñüìà ïðîñòûì îáñòîÿòåëüñòâàì: ëèáî äîïóùåíèå âûäâèæåíèÿ è îáñóæäåíèå â îáùåñòâå ìàñøòàáíûõ ïðîðûâíûõ öåëåé, ëèáî óñðåäíèòü — êàñòðèðîâàòü — Ðîññèþ â óðîâíå ïðèòÿçàíèé, äîâåñòè å¸ â ñâîèõ óñòðåìëåíèÿõ íà áóäóùåå äî ñðåäíåîáûâàòåëüñêîãî, íåçàìåòíîãî, ìàëîçíà÷èìîãî óðîâíÿ, ïðåâðàòèâ â îðãàíèçîâàííîå ïî çàïàäíûì ñòàíäàðòàì, íî, êîíå÷íî, çíà÷èòåëüíî õóæå — êîïèÿ âñåãäà õóæå îðèãèíàëà — îáùåñòâî ïîòðåáëåíèÿ.
È îñíîâíîé àðãóìåíò ïðîòèâ âûäâèæåíèÿ ïîäîáíûõ öåëåé — óòâåðæäåíèå, ÷òî ðåàëèçàöèÿ ìàñøòàáíûõ öåëåé òðåáóåò äëÿ ñâîåãî îñóùåñòâëåíèÿ ìàõèíû òîòàëèòàðíîãî ãîñóäàðñòâà. È âîò çäåñü ìû ïîäõîäèì ê ñëåäóþùåìó ïðèíöèïèàëüíîìó ìîìåíòó: îñíîâíîé òèï ïîâîðîòà â Ðîññèè äîëæåí ñîñòîÿòü â òîì, ÷òî âûäâèæåíèå è ðåàëèçàöèÿ ïðîðûâíûõ îáùåíàöèîíàëüíûõ öåëåé äîëæíû îñóùåñòâëÿòüñÿ íà îñíîâå ñîâåðøåííî äðóãèõ îðãàíèçàöèîííûõ ìåõàíèçìîâ ãîñóäàðñòâåííîé âëàñòè. Ìàñøòàáíûå ïðîðûâíûå öåëè íå äîëæíû íàïðÿìóþ ñâÿçûâàòüñÿ ñ àïïàðàòîì ãîñóäàðñòâà-Ëåâèàôàíà, îáåñïå÷èâàþùèì ïîñòàíîâêó è äîñòèæåíèå ýòèõ öåëåé.
Понятно, что именно этно-религиозно-культурная общность есть носитель принципа и схемы МД. Здесь мне представляется весьма продуктивным обсуждение проблем протосоциального (Малявин), протоязыкового и протологического (Кобзев), а также протосимволического (консциентального?) и протогосударственного знания, которые имплантированы в живой организм этно-религиозно-культурных общностей и в какой-то мере являются квазиестественным ориентиром проектирования. Именно для так понимаемой общности как субъекта-носителя МД правомерен тезис живущего в Германии американского философа Дж.Тенненбаума: “изменение мышления равнозначно изменению космоса”.
Итак, именно этно-религиозно-культурная общность, вписанная в матрицу протогосударственности, есть носитель принципа коллективной МД и в этом смысле принципиальной онтологической отстраивающей “точкой”, а все остальные МД-коллективы есть репродукция, редупликация этой общности с уменьшающимся уровнем онтологичности.
Безусловно могут и должны существовать носители коллективной МД, которых очень должен волновать проблема падения МД-онтологичности и они могут и должны ставить цель продвижения к более высоким уровням онтологичности собственного существования. С этой точки зрения, фиксируемая О.И. Генисаретским гетеродоксия и гетероаксиономия — обязательное, неизбывное поле прохождения существования для коллективов и групп, движущихся к более высокому рангу МД-онтологичности, которая не всегда совпадает с оргтехнической оснащённостью.
К образовательной ипотеке способностей как новой системе опосредования общественного существования
И здесь для нас вновь возникает проблема образования как особой общественной зоны, своеобразного пайдеяполиса (и в этом мы видим наш собственный вариант пайдеи в соответствии с идеями книги Егера Вернера), вычерчиваемого внутри существующих общественных, политических и экономических отношений, в рамках которого формируется и одновременно реализуется проект проживания и проигрывания будущих состояний России и мира, на разных практических квази-плацдармах и площадках формирования новых типов научности и новых типов практик. Один из подобных квази-плацдармов — это метапредметы. Другим таким плацдармом могла бы стать Национальная Доктрина развития образования, выступающая как форма консенсусного взаимодействия нескольких разных общественных и политических субъектов друг с другом по поводу судеб образования.
Забрасываемый в будущее проект формирования практической области с фиксированным качеством труда или нового типа коммуникативных взаимодействий оказывается опосредован выращиваемым набором способностей носителей этого проекта. С этой точки зрения, любое качественное осуществление форм МД оказывается связано с воспроизводством-оспособлением конкретными способностями различных групп людей. Но с этой точки зрения именно способности в России являются наиболее реальным фактором, который определяет качество труда и может влиять на прямое назначение стоимости продуктов труда и самих денег. Здесь очень важно заново обсудить проблему целей, а не возможность приспосабливать деньги к выбору личности из существующих и разваливающихся форм организации деятельности и существующих институтов. Проблема целей — это и есть то, что сегодня противостоит экономизму, а точнее “финансопотокизму”, как новой предельной форме онтологии.
В таком случае возникает серьёзная задача выделения виртуальных эпистемотек и обозначения реально действующих культурных сред, напрямую и опосредованно влияющих на выращивание способностей определённого уровня и качества. Образованность и здоровье в этом случае оказываются связаны с созданием своеобразной ипотеки способностей, основанной на сочетанном действии принципов: мульти-институционального, средового и виртуального факторов. Результатом и одновременно предпосылкой создания такого рода ипотек является дюнамисно-эпистемическая трансформация самой общественной формы жизни в России.
О.Генисаретский. Уважаемые коллеги, есть ли неотложные вопросы к нашему системотекарю?
В.Марача. Первый вопрос немного скептический: я в вашем докладе много услышал про знание с точки зрения самой МД и не услышал про проблему. Позволяет ли такое онтологическое полагание в вашей трактовке поставить какие-то новые проблемы? И сразу же короткий комментарий по поводу символов и по поводу этно-культурной и религиозной общности. Вроде бы, в моем смутном понимании, в онтологии МД всего этого нет, это все получается, когда вы задаете действительно существующие проблемы для этой онтологии.
О.Генисаретский. Жестче вопрос, пожалуйста!
В.Марача. Вопрос о носителе МД: вы такую позицию вводите, но из самой онтологии это никак не следует.
Ю.Громыко. Из второго утверждения следует, что вы правильно поняли предлагаемый мною вариант, потому что, на мой взгляд, в принципе, эти три точки, а именно, точка, связанная с осмыслением того, что происходит с природой знания; что есть носитель МД, предположен он или нет, и как относится к этому культурно-религиозно-этническая общность или диалог этих общностей; и третий момент — каково отношение онтической работы к существующим онтологиям и фиксируемым представлениям о происходящем,— определяют возникновение контекста развития СМД-представлений. В этом заключалась моя мысль.
А проблемность?
Ю.Громыко. Для меня в этом и заключается колоссальная проблемность — в том, чтобы не превратиться в некоторого аутиста, который нарисует на доске крестик и будет утверждать, что весь мир крестик… Что же касается сохранения содержания… Я благодарен О.Генисаретскому за то, что он меня поставил на этот доклад, я действительно принадлежу СМД-генерации, это важнейшее содержание моей жизни, но здесь возникает принципиальная проблема: как сделать так, чтобы, в том числе, СМД-схема не угробила ее носителей, а позволяла бы осмыслить и действительно более содержательно прожить весь мир. Я это вижу так, как в данном случае изложил.
Вопрос. Вы говорите об общностях религиозно-этнических и культурных, или об идентичностях? Потому что идентичности могут быть подвешенными, неассоциированными, а общность может быть натуральным объектом…
Ю.Громыко. Я понял. Это тоже очень важный вопрос, но для меня с этой точки зрения проблема идентичности — а я ввел бы еще проблему аутентичности этой идентификации — определяется, прежде всего, отнесением себя к полю общностей. И здесь, я согласен с вами, есть колоссальная проблема, связанная и с определенным проектом слома традиционного поля идентичности, тем более есть определенный прецедент, связанный с американской культурой, на мой взгляд, очень серьезный, и здесь собственно проблематика идентификации и аутентизации выступает, прежде всего, по отношению к общности. Как мне кажется, именно СМД-подход мог бы помочь в анализе этой темы.
Вопрос. А какой смысл всему, что мы видим глазами, учреждать свое «прото»? Видим государственность — говорим «протогосударственность», видим знания — говорим «протознание». Разве инвентаризация не открывает новых реальностей, которым ничего в нашем мире не соответствует?
Ю.Громыко. Это тоже правильный вопрос, и в наименьшей степени следовало бы понимать так, что, скажем, «протосоциальность» — это просто переобозначение словом той социальности, на которую мы натыкаемся и в которой существуем. Но, на мой взгляд, тем и интересен в данном случае Малявин: он показывает, что протосоциальность — это совершенно не социальность, а особого типа план, порождение возможных социальностей с повышенным градиентом сложности, именно в этом плане, виртуальных полей типов коммуникации, мышления и понимания, которые в непосредственном, морфологическом социуме отсутствуют. Но самый интересный момент — и это, на мой взгляд, содержится в том обсуждении, которое вы вели, и Московскую академию образования это очень интересует: оказывается, что все эти протослои — как живые, они присутствуют в религиозно-этно-культурных общностях.
Вопрос. Вы упомянули два различных типа знаний: основанное на СМД-походе и прочие… Под «прочими» вы понимали уже имеющиеся, построенные типы знаний, или принципиальную возможность построения систем знаний на каких-то совершенно иных принципах, отличных от системы МД?
Ю.Громыко. Это хороший вопрос, но в каком плане хороший? То, что я знаю из проектов — прежде всего я имел в виду уже устоявшиеся и отработанные методологии эпистемологических фиксаций, например лейбницианскую очень мощную методологию, которая до сих пор очень подвижно живет, локовскую эмпирическую англосаксонскую эпистемологическую методологию. Что же касается каких-то новых форм, то что я знаю… С моей точки зрения, здесь принципиальный вопрос — различение информации и знания, которое, на мой взгляд, не проводится. Как раз в этом я вижу невероятную креативность первой программы ММК, где, с моей точки зрения, Г.П. и коллективу это удалось сделать. Было зафиксировано такое образование — это, на мой взгляд, первая и в каком-то смысле единственная модель, которая позволяет, я специально так сказал бы, вульгарно пальцем в особых рефлексивных пространствах тыкать и утверждать: «это знание, а это не знание.» В этом смысле мне очень нравятся американские слова «метакогнитивный». Я их часто употребляю, но это, на мой взгляд, слова без инструментария, потому что найти там, в этом метакогнитивном, собственное знание без методологических средств первого периода ММК, невозможно. Поэтому понимание метокогнитивного как инструментального возможно только в контексте СМД-методологии в единстве со всеми предшествующими методологическими программами кружка.