Файлы для загрузки:
Марача. Сегодня у нас 25 ноября 2014 года, у нас 80-й семинар, и мы начинаем новую прикладную линию, посвященную социальной коммуникации и делиберативным практикам. И сегодня доклад Вадима Марковича Розина по теме «Социальная коммуникация: семиотические и институциональные предпосылки».
Розин. Поехали. Я свое сообщение рассматриваю, скорее, как постановочное. И я постараюсь сформулировать гипотезу, которая, мне кажется, пока является только гипотезой, но которая задает очень важное видение. Вот начну я с того, что тут главным является в суждении об этой теме. Мне кажется, что главное здесь – понятие, как связана социальность и коммуникация. Известно две такие полярные точки зрения на коммуникацию. Одна информационно-семиотическая точка зрения, на основе которой пытаются объяснить рекламу, PR, брендинг и другие, как определенные технологии. А другая точка зрения, которая характерна, например, для Лумана (и не только Лумана), который стремится понять коммуникацию как социальный феномен. Можно, например, согласиться со Станиславом Наумовым, который отмечает, что подход Лумана дает возможность отказаться от доминирующего представления о коммуникации как передаче и переносе информации. «Коммуникация по Луману определяется, – говорит Наумов, — не функционально, а относительно самой себя, обладая свойствами аутопоэзиса: самопорождение, самопродолжение, саморазвитие». И действительно, если мы читаем Лумана, он не разделяет мнение Вебера и Парсонса о том, что социальность возникает только в том случае, когда имеет место ориентация на Другого. Он предлагает объяснять общество как систему коммуникаций, причем, люди по Луману принадлежат не к системе, а к среде. Под коммуникацией же, он говорит, нужно понимать различие информации, сообщения и понимания. На мой взгляд, наличие двуполярных концепций коммуникации, во-первых, само по себе в традиции есть, но оно должно быть в значительной степени преодолено. И здесь, конечно, такой центральный вопрос возникает, как связана социальность с коммуникацией? И исходя из методологических соображений, надо задать коммуникацию в связи с социальностью, а социальность в связи с коммуникацией. Как некая установка.
При этом, конечно, стоит хотя бы два слова сказать о том, как я понимаю социальность, потому что…
Марача. Вадим Маркович, а можно просто чуть помедленней? Я просто не уловил, как соотносятся две обозначенных вами точки зрения на коммуникацию: технологическая и…
Розин. Информационно-семиотическая. А вторая, идущая от социальных наук, где коммуникация задается как то, что определяет социальность, по сути дела. Вот эти два подхода. А я ставлю вопрос о том, чтобы понять связь коммуникации и социальности. Мне кажется, это совершенно непонятно. Потому что когда мы начинаем мыслить коммуникацию, вроде бы, исчезает социальность, когда мы говорим о социальности, то коммуникация исчезает. А как Луман это характеризует, это все равно непонятно. Формально его система, я ее разбирал в одной из статей, вроде бы, я понимаю, но, все-таки, почему он положил в основание коммуникацию и каким образом существует социальность как коммуникация, мне кажется, это все равно в его системе непонятно.
Марача. Вы частично ответили на мой вопрос, я просто хотел уточнить, как связано различение этих двух точек зрения с вопросом о социальности коммуникации. Но вот как бы получается, что точка зрения, представителем которой вы называете Лумана, она социальность связывает с коммуникацией как бы аксиоматически, поскольку социальность и задается через коммуникацию. А вот вторая точка зрения, она это проблематизирует? В чем они противостоящие? Та, которая информационно-семиотическая, технологическая.
Давыдова. Они не разговаривают друг с другом.
Розин. Совершенно правильно Галя [Давыдова] говорит, они совершенно друг с другом не разговаривают, не общаются. Они просто две разные концепции. И не стыкуются никак.
Марача. И не коммуницируют?
Давыдова. Не коммуницируют, не противопоставляются.
Розин. Совершенно верно. И еще я просто хочу прежде, чем следующий шаг сделать, пояснить, как я понимаю социальность, потому что этот термин сейчас все шире и шире начинает употребляться, понятие социальности. Но видно, что каждый автор по-своему его понимает, никакого общепринятого понимания здесь нет, хотя интуитивно чувствуется, что это очень интересное представление, и чего-то обещающее. В данном случае когда я буду говорить об этом, и вы увидите, что я на это иду, когда я говорю о социальности, то я имею в виду два аспекта ее. Первый аспект связан с социальной реальностью и в этом смысле с видением. В этом плане я реализую здесь отчасти культурологическую точку зрения. А именно одна из трактовок культурологической культуры состоит в том, что культура характеризует неким общим видением и определенным образом жизни.
Так вот, видение в данном случае и общее видение, мне кажется, и здесь работает. Некоторое видение, которое обеспечивает. И второй аспект, социальные отношения, взаимоотношения субъектов социальности и т.д. То есть социальность, в этом плане у меня два аспекта. Один, это социальная реальность, которая задается определенным видением, а второе, это привычные нам различные социальные отношения, институты и т.д. И еще я указываю, что тут есть какой-то культурологический для меня заход и аспект. Я бы сейчас не стал вдаваться в разъяснения. Я думаю, что по мере того, как я буду двигаться, какие-то вещи из этого будут проясняться. Раньше, когда я говорил об этом, то я использовал это, не продумывая особенно, что я под этим понимаю. И надо сказать, что все, кто говорят об этом, пользуются этим понятием, представлением, не пытаясь его осмыслить. Это некая реальность, которая появилась, о которой идет речь, но которая пока еще никак не… Это предельная некая онтология, о которой многие говорят, но не определяют, что это такое. Но я, все-таки, два этих момента указал. Я думаю, что дальше какие-то вещи, может быть, станут понятны.
Марача. Поскольку мы не рисуем, первый момент, это про образ жизни и мировоззрение, а второй момент, это?..
Розин. Такого не было. Я сказал, что в культурологии одна из трактовок культуры состоит в том, что культура задается через общее видение, некоторое видение, которое устанавливается в культуре. Например, вера в богов или рациональные какие-то прецеденты. В каждой культуре есть некоторое видение, которое складывается и в каком-то смысле держат эту культуру.
Давыдова. Как очевидность некоторая, поэтому нет понятия. Поскольку, вроде бы, оно очевидно.
Розин. Но оно там закрепляется в сценариях, манифестах, мифах или в каких-то текстах. То есть сказать конкретно… но иногда начинается рефлексия, обсуждения.
Давыдова. «Мы с вами одной крови».
Розин. Да. Но культура, если мы берем разные культуры, то мы можем в каждой культуре реконструировать систему видения этой культуры и т.д. Это один момент я говорю. А образ жизни тут не причем, это просто вторая характеристика культурологическая. А вот когда я говорю о социальности, я тоже говорю, что, с одной стороны, социальность задается через социальную реальность, которая связана с видением. Вот некоторое видение, которое складывается в социуме, и которое воспроизводится устойчиво. А второй момент, о котором я говорю, это уже привычные социальные различные характеристики, социальные отношения, социальные институты и т.д.
Это пока чисто рабочее представление. А дальше я говорю, что по мере движения, я думаю, оно отчасти будет проясняться.
Марача. Да, спасибо. Так, вроде бы, немного…
Розин. Теперь предыстория, как я вышел на новые…
Марача. Когда вопросы можно?
Розин. Тут можно задать вопрос, потому что это еще только преамбула.
Соколов. Вопрос на организацию моего понимания. Вы про гипотезу когда будете говорить? Сейчас или в конце?
Розин. Дальше. Я могу забежать вперед… Гипотеза будет довольно простая, вообще, в этом смысле я могу выкидывать вперед какие-то вещи. Я буду стараться показать, что именно коммуникация задает социальную реальность, что коммуникация, это аспект социальной реальности. Здесь будут большую роль играть как раз схемы, как не трудно догадаться, если знать мои работы. Это первое. Второе, я буду стараться показать, что здесь есть, по меньшей мере, три этапа. Первый, это такой квазисемиотический этап, когда именно, разрешая какие-то проблемные ситуации, задается социальная реальность, по сути, в схемах. Второй этап, когда на основе этого начинает формироваться та или иная технология социальная. И третий этап, для того, чтобы эту технологию воспроизводить, требуются институты, создаются социальные институты. Вот, собственно, та гипотеза, которую я буду стараться показывать.
Соколов. Еще вопрос на организацию моего понимания. А вы можете предложить, куда мне смотреть, чтобы слушать ваш текст? Например, в какую-то ситуацию…
Розин. Пока вы должны смотреть на меня. А дальше я буду кейсы разбирать, и вы будете туда смотреть.
Соколов. А мысленно куда мне смотреть? Я зрительно на вас смотрю.
Марача. Да, коллеги, извините! Я из-за того, что так долго ковырялся с техническими вопросами, потом стал уже торопиться. У нас в зале присутствуют Вадим Маркович Розин, докладчик; Вячеслав Марача, модератор, а дальше против часовой стрелки от нас: Дмитрий Реут, Александр Балобанов, Любовь Битехтина, Александр Соколов и Галина Давыдова. Это те, кто в зале. И, соответственно, тем, кто в зале – про тех, кто в Скайпе: Владимир Федорович Степанов, Михаил Михайлович Гайдин, Борис Васильевич Сазонов и Марк Владимирович Рац. Это я в порядке того, как у меня это на экране расположено. 4 человека в скайпе [позже Борис Сазонов отключился, а подключился Владимир Поляк].
Розин. Значит, вопрос, по сути я на него ответить не могу, но следующий шаг, я частично буду на него отвечать. Я буду разъяснять, как я сам вышел на эту проблематику.
Соколов. Например, могу я, слушая ваш текст, смотреть мысленно, например, на какую-то конфликтную ситуацию?
Розин. Нет. Я буду рассказывать на следующем шаге, куда я смотрел.
Соколов. Хорошо. И последний вопрос. Мы сейчас про понятие культуры сказали два слова. Вы это для чего сказали? Для того, что вы сейчас будете им пользоваться?
Розин. Нет. Я сказал это для того, чтобы пояснить, почему я взял два разных аспекта социальности. Я сказал, что я социальность буду понимать, с одной стороны, как реальность видения, с другой стороны, как традиционная система социальных отношений, институтов.
Соколов. А реальность видения, это из понятия культуры?
Розин. Да. Я как культуролог, просто мне кажется именно так.
Балобанов. Вот к этой серии вопрос. Вы можете как-то сейчас или потом как-то позицию обозначить. Вы как кто?
Розин. Как методолог. Прежде всего, как методолог. Понимаете, эти вопросы сложно задавать, когда проблематизируется, на самом-то деле. Потому что проблематизация осуществляется не только методологами… это постановка проблемы, задание ситуации… Но в общем, так как я традиционно себя позиционирую как методолог, это методологическая позиция.
Давыдова. И я тоже задам вопрос, хотя мне кажется, что он вперед. Если сейчас ответа не будет, но по мере того, как ты будешь двигаться, может быть, какое-то место у тебя будет, на котором можно ответить. Я даже думаю нахально, что это вопрос к методологу. Если коммуникация определяется через социальность, а социальность через коммуникацию, то будет ли в твоих кейсах далее ответ на такой вопрос, который ставил Луман и который вполне поддерживал и Щедровицкий: А почему мы никогда не можем договориться? Как Луман говорил: «Коммуникация в принципе невозможна». Тогда что там с нашей социальностью обстоит? Это, наверное, дальше.
Розин. Может быть. Но, может быть, я и не отвечу на этот вопрос, потому что я над этим не думал. Может быть, из того, что я буду рассказывать, вытекает возможность ответить на него. Я не знаю, это надо подумать.
Давыдова. Меня удивило, что Щедровицкий и Луман как бы *.
Розин. Может быть. Но дело в том, что я вообще концепцию коммуникации Георгия Петровича рассматриваю как третью, перпендикулярную той, которую надо отдельно обсуждать. Он не в этой оппозиции.
Я двинусь дальше. Следующий шаг, я пытаюсь пояснить, ответить частично на этот вопрос: Как я вышел на эту проблематику и на эту гипотезу? И тут у меня было, наверное, три контекста. Первый контекст был связан с моими исследования по происхождению человека. У меня есть такая работа, где я пытался объяснить, как складывается человек как новообразование, а не из обезьяны (хотя там обезьяна тоже присутствует). И там у меня получилась вот какая схема. Одна из проблем при обсуждении вопроса о происхождении человека: почему вдруг эти самые человекообразные обезьяны начинают действовать не как биологические существа, не ситуативно (потому что животные действуют ситуативно: если оно хочет есть, оно ищет еду, если оно видит опасность, оно бежит и т.д.). А вот почему вдруг животные на этом переходе к ситуации, из которой стартует происхождение человека, они начинают действовать как-то иначе, они тормозят, как говорится, свое нормальное поведение. И действительно, эта ситуация совершенно непонятна. Даются разные объяснения, но они, на мой взгляд, совершенно неудовлетворительны. Я, пытаясь разрешить эту ситуацию, пытаясь реализовать семиотический подход, в частности, предложил из своей концепции происхождения человека другой подход. Я разбирал, с одной стороны, некоторые предпосылки, которые не являются причинами, а именно предпосылками. В их число входило изменение климата, которое привело к тому, что человекообразные обезьяны были вынуждены слезть с деревьев и жить в саванне, где они оказывались под угрозой просто гибели.