Файлы для загрузки:
- Аудиозаписи семинара
- Семья как институт собственности на тело. Превращение формы собственности на тело в др. институтах
СЕМЬЯ КАК ИНСТИТУТ СОБСТВЕННОСТИ НА ТЕЛО.
ПРЕВРАЩЁННЫЕ ФОРМЫ СОБСТВЕННОСТИ НА ТЕЛО В ДР. ИНСТИТУТАХ.
ПОНЯТИЕ СЕМЬИ. ЕЁ СУЩЕСТВЕННЫЕ ПРИЗНАКИ. ТЕЛО И НАСИЛИЕ.
Семью можно определить один раз как группу людей, объединённых общими предками и/или общими потомками, хотя бы потенциальными, другой раз как группу людей, проживающих в одном доме и ведущих совместно хозяйство.
Традиционный атрибут семьи — передача собственности, наследства, не есть константа. Так, например, для линьяжа, большой средневековой семьи, в которую входят кровные родственники и свойственники, характерно общее пользование имуществом без привязки к конкретному человеку и разделения наследства.
Проживание на общей территории как существенный признак семьи отражает тот факт, что в семью часто входили слуги, домашние работники, рабы (в Древнем Риме), кормилицы, а также домашние животные и вещи.
Однако всё- таки следует признать, что в центре семьи мужчина и женщина/ы, в результате сексуальной жизни которых рождаются дети. Неплодные семьи или женщины, если женщина, как это часто бывает, по умолчанию виновата в отсутствии детей, — это до недавнего времени неполноценные семьи, члены которых чувствуют себя аутсайдерами. По крайней мере, до недавнего времени.
Что делает семью семьёй, так это право на тело супруга/и, собственность на тело другого. В том числе право наносить боль, телесные повреждения и осуществлять действия сексуального характера. Только сейчас, в ситуации деконструкции института семьи, на Западе начинается работа по выработке механизмов по защите тела супруга/и от супруга/и. Так, например, во Франции недавно появился закон о домашнем насилии.
В России, да и во многих других странах, невозможно представить возбуждение уголовного дела по статье «Изнасилование» или «Нанесение телесных повреждений» в отношении супруга/и. Супруги всегда имеют право на тело партнёра, в любое время дня и ночи.
Если отвлечься от телесной составляющей семьи, то можно увидеть за институтом семьи то самое узаконенное насилие, которое иногда выступает определением государства. Можно сказать, что семья выросла и из насилия — применения силы по отношению к слабому. В одном из иудейских законов тот, кто совершил насилие по отношение к девушке, должен жениться на ней, как бы задним числом узаконив их сексуальную связь. Однако можно это увидеть и как реализацию восстановительного правосудия.
СЕМЬЯ И ДЕТИ
Хотя есть бездетные семьи, семьи sex-free, семьи child-free, семьи, состоящие из братьев и сестёр и др., семья немыслима без ребёнка, в связи с чем однополые семьи и даже просто однополые пары не требовали бы права «заводить детей».
Та же самая собственность на тело возникает у родителей по отношению к детям: родители до недавнего времени определяли институционализированного сексуального партнёра для своих детей на всю жизнь. В истории мы можем найти примеры юридического равнодушия по отношению к убийству и членовредительству собственных детей. И даже обязывания родителей осуществлять определённые манипуляции с телом ребёнка или отдавать его другим для распоряжения его телом, например, принесения в жертву.
Собственность на тело не обязательно репрессивна. В задокументированные обязанности или права мужа входит защита жены и детей от посягательств на их тело, в том числе сексуального характера.
Тот факт, что во многих языках одним словом называли и слуг и детей независимо от статуса их родителей, говорит о том, что дети находились в низшем социальном классе, по отношению к которому возможно принуждение и обязанность подчиняться со стороны тех, кто занимает более высокую ступень в иерархии.
Сильные всегда притесняли слабых, если на их защиту не выступал закон или кто-то более сильный. Вот это право на насилие и было узаконено, интериоризировано семьёй, в том числе, чтобы избежать тотального притеснения слабых со стороны всех сильных, встречающихся на жизненном пути.
Та же самая собственность на манипуляции с телом против воли его владельца есть и по отношению к домашним животным: их можно убивать, лечить, обрезать им разные части тела, бить. Можно было свести это к вещным правам, однако всё-таки животные — это живые существа, обладающие волей и чувствами, в том числе чувством боли.
СЕМЬЯ В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ
Если мы обратимся к зарегистрированным в России супружеским отношениям, то можно увидеть, что в пределе регистрация брака, а также рождения ребёнка, даёт два права — право на общее имущество и право на «общее тело». Ну и, конечно, право на молчание. Право на «общее тело» выражается в том, что близкий родственник имеет право:
- пройти в больницу к больному, находящемуся в недееспособном состоянии;
- забрать тело умершего из морга и выбрать способ захоронения;
- принять решение о том или ином медицинском вмешательстве или невмешательстве в тело другого;
- принять решение о судьбе органов его тела;
- узнать о физическом местонахождении человека в границах исправительных учреждений;
- контактировать с осуждённым без преград и наблюдения.
Фактически, закон «сплавляет» супругов в одно тело. Как будто реализуя библейское «и будут двое одной плотью», хотя буквальный перевод «и будут двое одним». Но де-факто происходит не слияние двоих в одно, а поглощение и потребление одного другим, более сильным. По крайней мере, в маскулинной или патриархальной культуре, правда другой пока и нет. Есть, но только де-юре.
ПРЕВРАЩЁННЫЕ И ПЕРЕДАННЫЕ ФОРМЫ СОБСТВЕННОСТИ НА ТЕЛО
В ситуации отсутствия семьи у человека, функции по распоряжению его телом берёт на себя государство. Также государство через институты уголовного права, медицины, образования осуществляет дополнительные права собственности на тело граждан, особенно детей. Государство может изъять детей из семьи, передать их другой семье или в институт призрения. Государство посредством института армии может призвать человека в армию, где он выключается вообще из других институтов — у него нет паспорта, у него нет права на неповиновение, и он выключен из института обычного права, даже уголовного, будучи целиком захваченным военным правом. Распоряжение его телом, насколько это возможно, отдано на аутсорсинг: он ест то, что дают, он спит от и до, носит то и только то и только так, ходит и стоит так и только так.
В рамках государства, если мы вписываем в эти рамки институт крепостного права и вообще сословий, осуществлялись такие дикие для современного человека права собственности на тело, как право первой ночи у европейских феодалов, право на пробу меча у японских самураев, право на убийство илотов у спартанцев во время криптий.
ИНСТИТУТ ДЕТСТВА
Отчасти собственность на тело есть и в школе, где ещё не искоренены побои со стороны учителей, жёсткая телесная дисциплина (именно так стоять, именно так сидеть, на переменах не бегать, есть вместе со всеми то, что дают, сидеть рядом с тем, с кем посадили), отсутствие кабинок в туалетах, но это скорее существенно не для школы самой по себе, а для отношения к детям. В том числе выражающемся в расхожей фразе «Чужих детей не бывает». Ещё совсем недавно, в Советском Союзе, любой взрослый имел право на шлепок. Реализация этих вопиющих норм задокументирована в советских детских фильмах. Вместо права на шлепок в народном праве появилось право заботиться о физической безопасности чужого ребёнка или права ограничивать его телесную свободу. Речь идёт об окриках «не балуйся», «не бегай», «не играй», «не лазий» и проч., сыпящихся на активного ребёнка со всех сторон. Также это народное право реализуется в форме поглаживаний по голове, пугания-заигрывания, указаний, поправления шапок и капюшонов. Масштаб количества и качества возможных действий по отношению к телу ребёнка настолько удивителен, что возникает желание выделить детство в отдельный от школы и семьи институт.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ИНСТИТУТ КАК УЗАКОНЕННОЕ НАСИЛИЕ
Сначала было право сильного на насилие по отношению к слабому. Насилие как реализация собственности на тело другого. Контроля, потребления и манипуляций по отношению к чужому телу. К телу слабого — слабого мужчины, ребёнка, раба, вообще подчинённого, более низкого по иерархии, женщины. Затем эту собственность на тело другого втягивают в себя институты семьи, права, государства, медицины, школы. Реализуя втянутое насилие в той или иной форме и степени.
Однако собственность на тело не равна насилию. Поэтому то, что институты стали узаконенным насилием, — «случайность». Институты как институты собственности на тело равнодушны к насилию. Насилие внутри института привнесено извне. Собственность на тело оказалась выращенной на принципе превосходства сильного над слабым, однако она может быть выращена и на других принципах.
Непонимание того, что насилие и собственность на тело находятся в разных — ортогональных — пространствах, и приводит к метаниям от одной крайности к другой. Защищая детей от насилия родителей, органы опеки в погоне за благими целями начинают забирать детей из просто подозрительных и неоднозначных семей, причиняя ребёнку ещё большее «добро», нежели неблагополучная семья. Защита собственности на своё тело, а на самом деле от насилия, становится причиной нападок на семью, детей и разнополые отношения вообще со стороны радикальных движений. В свою очередь как реакция на этот радикализм происходит усиление голоса консерваторов, призывающих к сохранению или восстановлению неких мифических традиционных семейных ценностей, что приводит к увеличению насилия и закабаления поло-возрастными и организационными иерахиями.