В.В. Сааков " Схематизация: преодоление границ, устанавливаемых мысли языком, знаком и знанием"
http://priss-laboratory.net.ru/T.E.X.T.S.-/smd-scheme_schematica-operatorica_2008.htm
1.
Вместо тезиса:
"Вы хотите мыслить действительность – мыслите. Вы хотите осуществлять деятельность – действуйте. Вы хотите рефлектировать – рефлектируйте. Вы хотите переходить от одного к другому – переходите. Но вы не имеете права хотеть, чтобы вам все это было дано в одном" (Г.П.Щедровицкий).
2.
Цитата из Г.П.Щедровицкого служит предупреждением – чем не может и не должна быть схематизация. При этом цитата прямо указывает на "классическую" ситуацию, в которой востребована именно схематизация. Тем самым, схематизация – одно из самых парадоксальных явлений интеллектуальных практик. Его, явления, парадоксальность обусловлена специфической ролью языка, знака и знания в т.н. "ситуации схематизации". Последняя фиксируется в интеллектуальной практике как дисфункция одноименных оперативных систем культуры. Вид дисфункции и характер техники/операторики (на основаниях лингвистики, семиотики и эпистемологии) в "ситуациях схематизации" выдвигает к "языку", "знаку" и "знанию" требования и задачи, нетипичные с точки зрения культурных норм или стандартов тех или иных социопроизводственных обстоятельств.
3.
В самом общем виде банальная практическая "ситуация схематизации" проявляется в озадаченности артикулированием содержания, где приемы его "предметного" выражения выводят нас к оперативным границам привлекаемых языковых, знаковых и знаниевых средств (возможностям одноименных оперативных систем культуры). Оставаясь "внутри" границ, мы подвергаем ревизии или переинтерпретации культурные значения и функции используемых единиц языка, знака и знания. Более того, сдвигаем их функциональную роль и подвергаем перефункционализации (в одном пределе – вплоть до аутентификации и функции идиолекта, в другом – вплоть до полного выхолащивания значения или "всеобщей" абстракции).
4.
Методологическая фиксация "ситуации схематизации" оценивает данную парадоксальность (с воспроизводственной и нормативно-культурной точек зрения) как нормальную и рабочую (с теоретико-деятельностной и теоретико-мыслительной точек зрения). Проблематизация какого-либо положения возможна при условии выхода "за" оперативные границы наличных оперативных систем культуры (субкультуры, предмета деятельности, профессиональной области, института). Здесь рабочим процессом выступает уже не переинтерпретация значений и не перефункционализация данных систем и их единиц с целью "предметного" выражения артикулируемого содержания, а конструирование содержания, до того не имевшего прецедентов выражения (или конструирование в отсутствие опыта артикуляции).
5.
"Схема мыследеятельности", "схема категории", "схема знания" и еще целый ряд интеллектуальных продуктов Московского методологического кружка связываются с "ситуациями схематизации" второго рода. Организация интеллектуальных работ в них (собственно схематизация) подчинена фундаментальному устройству, известному под названием «схема "объект – предмет"».
В логике данной организации интеллектуальной работы процедуры схематизации регулируются отношением «знаковая форма – < > материал», где первый член отношения представляет конструкцию значения в средствах и приемах нормативно-культурного оформления содержания, а второй член с функциональным, "пустым", местом – конструируемый материал строящегося и артикулируемого содержания. "Пустое" место – и есть место для схемы (мыследеятельности, категории, знания…) в собственном для ММК смысле слова. Языковое выражение "схема мыследеятельности" (со всем приданным ему арсеналом конструкций значения) следует прочитывать (а также, видеть и знать) как: «схема – мыследеятельности», где знак тире логически и функционально тождественен изображениям интенциональных отношений в «схеме "объект – предмет"». Как известно, интенциональные отношения в данной схеме вариативны (от варианта "закрытой" атрибуции до "открытой" мыслительной операции), что позволяет говорить о различных методологических стратегиях схематизации.