eng
Структура Устав Основные направления деятельности Фонда Наши партнеры Для спонсоров Контакты Деятельность Фонда за период 2005 – 2009 г.г. Публичная оферта
Чтения памяти Г.П. Щедровицкого Архив Г.П.Щедровицкого Издательские проекты Семинары Конференции Грантовый конкурс Публичные лекции Совместные проекты
Список изданных книг
Журналы Монографии, сборники Публикации Г.П. Щедровицкого Тексты участников ММК Тематический каталог Архив семинаров Архив Чтений памяти Г.П.Щедровицкого Архив грантового конкурса Съезды и конгрессы Статьи на иностранных языках Архив конференций
Биография Библиография О Г.П.Щедровицком Архив
История ММК Проблемные статьи об ММК и методологическом движении Современная ситуация Карта методологического сообщества Ссылки Персоналии
Последние новости Новости партнеров Объявления Архив новостей Архив нового на сайте

Традиционные и современные идеи (стратегии) построения учебных и образовательных предметов

Розин В.М.

Сообщение для Чтений

  1. В настоящее время в педагогике ощущается недостаток философских  и теоретических идей. Поиски и споры, ведущиеся в современном образовании, можно было бы сконцентрировать в вопросе - по какой из трех дорог идти. Одна дорога - продолжать традицию образования, сложившуюся во второй половине XIX – первой половине XX столетия и хорошо зарекомендовавшую себя в успехах школы предыдущего столетия, давшую миру замечательных специалистов, способствовавшую расцвету науки и техники ХХ века. Вторая дорога - отказ от традиционного образования и замена его принципиально другим. Третий путь -  реформа современной школы, позволяющая, не отказываясь от сложившихся традиций, тем не менее, идти вперед, реагировать на новые требования жизни. 
  2. Современный тип школы и образования кажется нам естественным и существовавшим всегда; но это не так, школа и образование в современном понимании сложились относительно недавно, только в XIX столетии. Правда, это не относится к обучению (демонстрации опыта и деятельности, подражанию им, запоминанию приемов деятельности и т.п.), складывающемуся еще в Древнем мире. Но только в XVII-XVIII столетиях формируется идея (замысел) образования и начинается реализация этой идеи, завершившаяся формированием привычного нам института образования (школы).
    Идея образования включала представление об образовании как системе подготовки человека в школе, ориентированной на природу (идея "природосообразности" образования, позднее "психического развития"), специальные цели (формирование человека знающего, разумного, религиозного, подготовленного к зрелости), особые содержания (учебные знания и предметы). При этом школа трактовалась как организация, несколько напоминающая государственное учреждение (идеи дисциплины и школьной организации). Идея образования, сформулированная в трудах Ратихиуса, Коменского, Руссо, Песталоцци, Фребеля, Гербарта определила и тип культурной коммуникации, в рамках которой развивалось европейское образование. Школьная дисциплина, класс, преподавание наук, точнее предметов, разделение труда (учитель учит и воспитывает, а ученик учится и воспитывается), вся школьная организация (коллектив учителей и школьная администрация с одной стороны, и учащиеся, обязанные соблюдать дисциплину и школьные установления, с другой) - в значительной мере обязаны особенностям этой культурной коммуникации. В социальном плане ее определили требования подготовки специалиста (не личности), а также отношения управления и руководства, характерные для организации производственных процессов и отношений. 
  3. В целом указанный здесь круг педагогических идей и педагогическая наука сложились в первой половине нашего столетия и успешно функционировали, но особенно после второй мировой войны стали накапливаться различные проблемы. Действительно, трактовка целей и содержания образования через знание и познание ставит школу в сложную ситуацию: объем знаний и количество дисциплин растут на несколько порядков быстрее, чем совершенствуются методы и содержание образования. В результате школа оказывается перед дилеммой: или учить небольшой части знаний и предметов из тех, которые реально созданы в культуре, или набирать отдельные знания из разных предметов и дисциплин (и то, и другое не решает проблему современного образования). Попытки выделить так называемые основы наук или базисные знания пока также не удаются. Кроме того "знающий человек", не всегда является способным и понимающим, а хороший специалист, часто ограничен в личностном плане.
  4. Представление о научении и развитии, обусловленных усвоением знаний, плюс классно-урочная (лекционно-семинарская) системы преподавания обрекают учащихся на принципиальную пассивность, их личность оказывается задействована лишь в узком спектре - внимание, слушание, понимание, воспроизведение. Построение учебных предметов путем определения последовательности содержаний образования требовало дополнительных оснований: какими, спрашивается, критериями следует руководствоваться, задавая такую последовательность - эмпирическим опытом преподавания, историческими соображениями (т.е. опираясь на генезис развития изучаемого предмета), исходя из закономерностей развития предмета или психики (но они в разных концепциях задавались по-разному), сочетая каким-то образом данные критерии?
    Начиная с 60-х годов прошлого столетия, стали накапливаться и другие проблемы. Жизнь людей быстро менялась, в культуре возникли острые противоречия, перешедшие в глобальные кризисы, а школа оставалась неизменной. Изменения в культуре, конечно, происходили и раньше, но в данном случае преобразования и метаморфозы были столь существенны, что возникли условия для формирования новой культурной коммуникации (иного типа сообщества людей, нового видения и понимания проблем и задач, других отношений между людьми и социальными институтами). В частности, идеи дисциплины, управления, организации, культ специалиста постепенно стали отходить на второй план, на первый выходили другие: идеи сосуществования, культивирования жизни и природы, признания и понимания чужой точки зрения, диалога, сотрудничества, совместного действия, уважения личности и ее прав, признания обусловленности жизни со стороны культуры и современной цивилизации. В результате традиционная школа и образование, сформировавшиеся в рамках иного типа культурной коммуникации, перестают удовлетворять буквально всех (и общество, и родителей, и учителей, даже учеников) и подвергаются резкой критике. Возникло общее ощущение, что школа и образование нуждаются в обновлении, перестройке, реформах, экспериментах.
  5. В XIX столетии в целом удалось сформулировать единую систему требований к образованию и затем создать единую систему образования. Но в течение этого и середины следующего ХХ столетия сама культура была относительно единой. В настоящее время ситуация иная: налицо плюрализм культур и неоднородность культуры. Как следствие - множество субъектов и разнородных требований к образованию. В настоящее время мы не имеем дело с единой педагогической практикой, напротив, как ответ на поликультурную и мультикультурную цивилизационную ситуацию, а также свободу образовательного выбора формируются разные, существенно различающиеся виды педагогических практик (традиционное образование, развивающее, новое гуманитарное образование, религиозное, эзотерическое и др.). Естественно, что в этих практиках образование понимается по-разному.
    Тем не менее, сегодня можно говорить о четырех основных образовательных системах: традиционной европейской (система подготовки человека в школе, ориентированная на закономерности его развития и требования социума), прагматической американской (ориентация на решение практических задач, обучение на множестве эмпирических ситуаций,  постепенное обобщение этих ситуаций, проектность,  вариативность учебных программ), более ранней, религиозно-эзотерической (усвоение священных текстов и соответствующего мироощущения, истолкование их учителями, приобщенными к традиции и пр.), наконец, формирующейся уже в наше время новой образовательной системе (иногда ее называют «сетевой), ориентированной на идеи корпоративности, конструктивности, рефлексивности, проектности и ряд других. 
  6. Наибольшей критики, как известно, подвергается первая образовательная система (модель «конвейера»). Она, действительно, обрекает учащегося на пассивное слушание, усвоение знаний и навыков, которые чаще всего не понадобятся; эта система способствует формированию представлений, затрудняющих человеку жизнедеятельность в современных условиях, она погружает его в реальность, далекую от современности. Но и другие три системы не свободны от недостатков. Тем не менее, все они прекрасно действуют в современной культуре. Возможно потому, что за каждой из образовательных систем стоят свои культурные и институциональные реалии, которые по-прежнему воспроизводятся и востребованы определенными слоями общества. А также и потому, что в настоящее время образование помимо своей специфической функции – подготовки формирующегося человека к труду и жизни, выполняет и ряд других: социальной защиты, создание условий для реализации разных типов личности, автономной формы жизни, длящейся иногда до трех десятков лет.
  7. Обычный ход при  формировании новых исторических систем образования состоит в том,  что требования жизни или, как сегодня принято говорить «вызовы времени», учитываются при формулировании идеала образованности (например, для средних веков – это был «христианин», в новое время – человек знающий и просвещенный, потом - способный включиться в развивающееся производство и современную культуру), а также целей и содержания образования. Как правило, идеалы образованности формулировала философия, но сегодня она этого сделать не в состоянии.
    Переходность эпохи ставит педагогику в чрезвычайно сложную ситуацию, поскольку становится невозможным понять, кого школа должен формировать, каковы идеалы образованного человека; как следствие, затруднения и колебания в определении целей и содержания образования. Не означает ли все сказанное, что в ближайшей перспективе мало осмысленны большие педагогические программы реформирования образования? Программам реформирования педагогики в целом (если они вообще имеют смысл), вероятно, должны предшествовать локальные педагогические новшества и усилия на местах, в ходе которых будет сформирован локальный контролируемый педагогический опыт.
    Однако чтобы сделать его общезначимым и эффективным, необходима серьезная педагогическая критика и рефлексия (и концептуализация), то есть в современной педагогике должен более интенсивно формироваться второй слой, назовем его «рефлексивным». Задачи третьего слоя  («коммуникационного») – обсуждение общих условий современного образования (экономических, социальных, культурных), анализ возможных организационных форм образования, обсуждение серьезной политики в сфере образования, назначения и особенностей разных  педагогических практик и программ, наконец, реализация проектов и других усилий, направленных на обновление современного образования. Стоит отметить, что второй и третий слои являются не только сферой теоретизирования, но и сферой профессиональной практики и общения.
  8.  Как можно помыслить образ человека в условиях перехода? Этот человек будет жить в другом мире – новом или обновляющемся. Какой этот мир будет конкретно – неизвестно, но он родится не без наших с вами усилий (лично каждого из нас и всех нас вместе). Кроме того, этот мир, хотя и будет миром другим, предпосылками его выступит современность и наша история. Все это означает, что новый человек должен быть человеком конструктивным и креативным, ведь ему придется конституировать новую реальность и жизнь. И одновременно он должен быть человеком культуры и истории, поскольку новая жизнь рождается не на пустом месте, в ней воспроизводится все то, что с исторической точки зрения оказалось инвариантным (разделение труда, познание и техника, личность и прочее), что будет работать в новых условиях, что можно переосмыслить и спасти для следующих поколений. Другими словами, все основные исторические и культурные реалии должны быть переосмыслены, во всех них новый человек должен  установиться заново. 
    Обновление жизни, вероятно, начинается не с другого человека или мира вне нас, а, прежде всего, с нас самих. Поэтому новый человек – это человек не просто конституирующий себя, то есть не только личность, а человек, вставший на путь «духовной навигации». Духовная навигация – это наблюдение за собой, продумывание своей жизни, ее смысла и назначения, это стремление реализовать намеченный сценарий жизни (скрипт), отслеживание того, что из этого получается реально, осмысление опыта своей  жизни, собирание себя вновь и вновь, культивирование духовности и жизни, противостояние тенденциям, разрушающим культуру и человекам . В рамках подобной практики человек, несомненно, является личностью.
    Но он не только личность, но и член социума, социальный индивид и в этом качестве человек нуждается в поддержке общества, в трансцендентальных смыслах и деиндивидуальных источниках энергии. Все это новый человек, конечно, может найти готовыми, идентифицировав себя с какими-то социальными образованиями (это один из вариантов возможной новой жизни), но более правильный путь – конституирование собственной социальной среды, создание собственных жизненных ресурсов. Например, без других новый человек не в состоянии выстроить  нужное для него сетевое сообщество, но он может выступить инициатором и активно участвовать в его формировании. Без других и общества в целом новый человек не может себя реализовать, но каким образом он входит в общество, как он организует общественную среду, какие отношения устанавливает с другими людьми, какие источники здесь находит и конституирует – все это зависит от него самого. Иначе говоря, подобно современной корпорации новый человек должен стать менеджером самого себя, создать собственный мир и траекторию жизни, способствовать становлению новых форм сообщительности, но, и это принципиально, с опорой на общие условия, на других и общество. При этом, поскольку новый человек заинтересован в качестве и характере этих общих условий, он должен активно включаться в жизнь общества, в политическую жизнь, уметь влиять на других людей, достигать компромисса или консенсуса и так далее и тому подобное.    
    Базовыми способностями нового человека в этом случае будут являться следующие. Способности воображения, без них трудно помыслить новые реальности и проживать их события. Способности рефлексии, позволяющие «останавливать» и артикулировать сложившиеся формы жизни, а также перестраивать их. Целый спектр способностей, дающие возможность, с одной стороны, учиться и переучиваться, с другой – заниматься самообразованием. Креативные способности (познавательные, проектные, организационные и другие), необходимые для практического воплощения новых идей и представлений. Спектр коммуникационных способностей – понимание, общение, разрешение конфликтов, достижение компромиссов, осуществление совместной деятельности, размежевание и другие. Наконец, способности к духовной навигации, включая самоопределение, осознание своей обусловленности и ценностей, преодоление себя, идентификацию и разотождествление с определенными субъектами, выстраивание собственного скрипта, сопровождение его, разрешение экзистенциальных проблем и другие.  
  9. Если иметь в виду дальнейшее ускоренное развитие процессов, характерных для техногенной цивилизации, то в плане требований к целям и содержанию образования можно указать на три основные группы: во-первых, новое понимание знаний и способов их получения, во-вторых, необходимость учитывать контексты знаний (области их употребления, социальные практики и прочее), в-третьих, формирование в науке и образовании особого слоя – методологического. Если речь идет не только об ускорении  процессов техногенной цивилизации, содержание образования можно проблематизировать и дальше. Прежде всего, и об этом уже много писали, наука и знания перестают выступать единственными формами постижения действительности, а учебные предметы – формами содержаний образования. Наряду с ними в современной культуре и производстве широко используются проекты и программы, языки искусства и инженерии, разные типы реконструкции и интерпретации, нарративы и произведения, игры и многое другое.
    Урок, лекция, семинар, учебник все больше осознаются как уходящие формы обучения и образования. Их начинают теснить метапредметные и рефлексивные знания, учебные игры и семинары, самостоятельные формы образования с использованием компьютера и Интернета. В Интернете человек немного напоминает демиурга: на глазах творит, конструирует целые миры. Например, он замыслил для решения определенной задачи создать массив информации и обсудить ее со своими виртуальными коллегами. Находит соответствующие сайты, двигается по гиперссылкам или, если эти сайты его не удовлетворяют, обращается к поисковым системам, затем может организовать интернет-конференцию, поставить на обсуждение свой вопрос,  предъявить собранную информацию, сформулировать проблему и свои тезисы, выдвинуть гипотезы, в ответ он получает возражения и так далее и тому подобное. Заметьте, он живет, мыслит и общается в мире, который создал сам. Да, этот мир искусственный, да его события заданы текстами, программами, движением в Интернете. Но одновременно, этот мир естественный, на несколько порядков увеличивающий эффективность пользователя, предоставляющий ему необычайные возможности. В этом смысле Интернет вовсе не параллельная реальность, а порождающая – новый виртуальный и реальный мир. Собственно так было всегда: новый семиозис создает и новые возможности и, если повезет, новую социальную реальность. При этом происходит поляризация двух разных способов работы: усвоения определенных содержаний и конструктивного их порождения, постижения существующей реальности и творения новой.
    Вот этот момент – самостоятельное творение виртуальных, а затем в перспективе и реальных миров является ключевым для содержания образования, приходящего на смену учебным предметам. Учащиеся, вероятно, все больше будут переходить от усвоения существующих знаний и дисциплин к выстраиванию для себя всех необходимых учебных средств, языков и форм, не исключая конституирования самой реальности. Они постепенно будут уяснять важность и логику общих социальных условий жизни, способы их использования, свою свободу в плане творчества, с одной стороны, и зависимость от людей и общих условий – с другой. Понятно, что при таком подходе почти каждое содержание образования (особенно в высшей школе) становится уникальным и требует индивидуальной методологии построения. «В идеале, - отмечает В.Марача, - теперь каждый учащийся должен получить возможность – с помощью преподавателей и тьюторов – простраивать собственный путь образования».
    Практическим контекстом для всех форм учебного знания по идее должны выступать «клубная жизнь» и «образовательные практики». Содержание и организация клубной жизни учебного заведения, конечно, могут быть очень различными, но, тем не менее, здесь можно указать на известные образцы. Это, прежде всего, школьный (студенческий) театр (киностудия, ТВ студия), школьный пресс-центр, собственно школьный клуб, центр школьного самоуправления, кружки по интересам и прочее. Во всех этих клубных образованиях учащийся  может получить материал для своей профессиональной деятельности (участвовать в них,  почувствовать практический контекст, необходимый для правильного усвоения предлагаемых ему знаний). Различны и формы образовательных практик, но и здесь можно найти в культуре опробованные образцы. К ним, например, относятся семинары, творческие лаборатории и мастерские, мобильные группы и проекты по решению творческих или практических задач. Таким образом, организация сферы образования (и в лучших своих образцах она уже начинает к этому тяготеть) должна состоять из двух подразделений. В одном (назовем его условно «семиотическим») предлагаются и осваиваются учащимися по-новому понимаемые знания, в другом подразделении («практическом») эти знания используются в качестве средств в различных новых «образовательных практиках» (творческих мастерских и кружках, научных семинарах, группах, решающих не учебные, а настоящие, актуальные задачи и прочее), а также в «образовательном клубе».
  10. Если в целом традиционное образование в антропологическом отношении было ориентировано на пассивного созерцающего индивида, который старался запомнить и затем повторить, что ему рассказывал учитель, то альтернативные формы образования, складывающиеся в настоящее время, исходят из совершенно других идей: креативной личности, ее активности, коллективной групповой работы (коллективного мышления и творчества), необходимости специальной семиотики (схемы, нарративы, дискурсы), позволяющей осуществлять рефлексию и создавать новое, понимания важности разных форм коммуникации (диалог, консенсус, компромисс и пр.), культивирования новых форм духовности и ответственности. Кстати, в контексте этих идей снимается традиционная оппозиция – «образование и обучение» и, действительно, впервые можно говорить об обучении как одной из форм образования. 
    Новый опыт образования, складывающийся на основе этих идей, безусловно, нуждается в осознании, концептуализации, трансляции и организации. Именно здесь широкое поле деятельности современной методологии, которая в содружестве с философией образования и другими гуманитарными и социальными науками может способствовать становлению образования третьего тысячелетия. Прежде всего, речь идет о культуре мышления (проблематизация, логика, рефлексия, схематизация, распредмечивание, объективация и пр.), коллективных формах работы и творчества (семинар, ОДИ), методологической работе и представлениях.  
  11. Как пример реализации указанных здесь идей приводится авторский вариант  построения курса «введение в философию». Он вместе с другими опытами преподавания автора позволяет сделать вывод о характере логики и методологии, лежащей в основании  построения современных образовательных предметов. А именно, содержания образовательных предметов определяются следующими факторами: педагогической (образовательной) задачей, проблемами, стоящими в соответствующей дисциплине и области образования, подходом и средствами автора, аудиторией слушателей (учащихся, студентов), конструктивными и проектными процедурами, которыми автор владеет, наконец, опытом преподавания, позволяющим скорректировать все построение. Понятно, что для создания в этой логике образовательного предмета необходимы специальные исследования и реконструкции, среди которых не последнее место принадлежит методологии. Поскольку перечисленные факторы различны, причем каждый из них,  в свою очередь, имеет много вариантов, построение образовательных предметов (то есть проектирование, разработка и реализация) становится штучным занятием, а каждый такой предмет представляет собой уникальное, индивидуальное целое. 

Приложение

Опыт построения курса «введение в философию»

Как правило, курсы преподавания философии в высшей школе строятся по следующей незамысловатой схеме: авторы определяют, что такое философия, ее сущность и функции, затем рассказывают о взглядах крупных философов, философских системах, отдельных направлениях философии, проблемах, которые в философии обсуждаются. Некоторые ухитряются даже изложить историю философии. При этом приходиться становиться на точку зрения изложения философских идей, проблем и целых учений, предельно упрощая и схематизируя их содержание, отбрасывая многочисленные различные их истолкования в истории философской мысли, игнорируя реальный факт непонимания многих смыслов философских представлений и понятий.

"А как же иначе?" - мог бы спросить преподаватель философии, - "разве изложение философии не должно быть ясным и понятным?" Безусловно, но ведь это не эквивалентно тому, что сами философские представления и понятия должны быть освобождены от многозначности, различных истолкований, понимания и непонимания. Изложение философии как ясной и однозначной реальности, как системы философских знаний о мире или человеке, как еще одной, самой общей, но, по сути, точной науки, на мой взгляд, не только не открывает философию для студента, но напротив, закрывает его сознание для постижения философской мысли, и часто, навсегда.  

Возникает и более принципиальный вопрос: можно ли вообще преподавать философию, если преподавание понимать в обычном смысле слова. Есть точка зрения, что этого делать нельзя. Невозможно научиться философствовать, но философской мыслью можно заразить, к ней можно подтолкнуть сознание, склонное к раздумьям. Ведь философия - не наука (во всяком случае - это не естествознание) и не обычный предмет преподавания. К философии нужно иметь склонность, ею нужно "заболеть", "подвизающийся" в философском мышлении должен начать задавать "странные" для обычного человека вопросы - что такое бытие, в чем смысл человеческой жизни, что означает смерть, каково назначение человека или природы и прочее? Здесь, конечно, возникает интересный вопрос: а может ли юный студент, не имеющий еще опыта жизни, не претерпевший ее перепитий, дорасти до постановки таких экзистенциальных вопросов?

К тому же современная философия мало похожа на традиционную. На смену классическим всеобъемлющим философским системам, с которыми мы связываем имена гениальных мыслителей-философов (Платона, Аристотеля, Плотина, Ф.Бэкона, Локка, Декарта, Канта, Гегеля и др.), пришли частные философские концепции и осмысления. Их много, они строятся на разных ценностных и онтологических основаниях. Как правило, представители этих философских течений полемизируют друг с другом. Многие объекты философской мысли (человек, культура, язык, наука, природа, техника) анализируются другими гуманитарными науками - в истории, культурологии, социологии, языкознании и т. д., в результате в настоящее время неясно, где проходит граница между философией и гуманитарными науками. Что же, спрашивается, в таком случае делать?

Выход из подобных ситуаций был намечен еще в конце прошлого столетия в рамках методической школы, которая в России была очень сильна. Учить нужно не знаниям, утверждали представители этой школы, а мышлению и способам деятельности. Очевидно, в курсах преподавания  философии не имеет смысла пересказывать основные философские системы и взгляды крупных философов. Цель должна быть другая: ввести в реальность философской мысли и работы, сориентировать студента в "ментальном пространстве" философии, то есть обрисовать основные подходы и направления философской мысли, основные темы и проблемы, обсуждаемые в философии.

Философия, если и является знанием, то особым; такое знание греки называли "мудростью". Известный французский историк философии Пьер Адо показывает, что философия, начиная с античности, представляла собой не только и не столько теоретизирование, сколько особый философский образ жизни и мышление, с которыми и связана идея мудрости. Но если философия не только теоретизирование, но и особый образ жизни и мышление, причем не раз менявшиеся в истории, то спрашивается, как ее излагать, можно ли получить представление о философии, анализируя и сравнивая смену "глобальных парадигм философии"?

П. Адо пишет: "Чтобы понять философские произведения античности, надо учесть конкретные обстоятельства философской жизни в эту эпоху; надо уяснить, что подлинная цель античного философа - не дискурс ради самого дискурса, а духовное воздействие на людей... Если мы осознаем это, тогда мы уже не станем удивляться, обнаружив, к примеру, у Платона, Аристотеля или Плотина апории, в которых запутывается мысль, исправления, повторы, явные противоречия: мы будем помнить, что их философский дискурс должен не сообщать некоторое знание, а образовывать и упражнять"43.

Итак, существуют не только разные трактовки философии, но и разные понимания преподавания философии. Мы уже встретились с тремя основными концепциями философии: философия - это теоретизирование, то есть наука, это особый образ жизни, наконец, это философская мысль, мышление. Обсуждаются также трактовки философии как искусства (на этом настаивают, например, Шопенгауэр, Ницше, Шеллинг) и как мировоззрения.

Исходить из истинного знания философии и форм ее преподавания я не могу, они мне не даны, да и вряд ли такое знание существует. Кто, спрашивается, будет судьей в выборе той или иной концепции философии или способа ее преподавания? Я могу опираться лишь на свой опыт и размышления. Попробую суммировать их.

- Овладение философией (погружение в нее, ориентировка в философии и т.п.) не может происходить на основе усвоения философских знаний или "образовательных философских нарративов" (т. е. повествований о философии). Овладение философией предполагает значительную работу мысли, обращение к своей жизни, прохождение пути, на котором необходимо преодолевать различные затруднения - стараться понять непонятное, уяснять (рефлексировать) чужие и свои представления, вырабатывать собственную позицию, совершать поступки и прочее.

- Опираться при этом можно, с одной стороны, на анализ философских произведений (философских первоисточников и комментариев к ним), с другой - на гипотезы, характеризующие время, культуру и личность философов, создавших данные произведения, а также возможную логику построения этих произведений. Идея здесь простая: понять философское произведение (философский нарратив) можно, уяснив (это предполагает специальную реконструкцию), как оно создавалось, какие социокультурные и личностные факторы играли при этом существенную роль. С одной стороны, нужно восстановить и понять ту личную и объективную ситуации, в которых творил философ, с другой - встав в его позицию, осуществить вместе с ним основные шаги, приведшие к созданию философского произведения.

- Анализ и реконструкция философских произведений позволяет параллельно обсуждать, что такое философия и каковы ее особенности. При этом важно учитывать, что философия и философская мысль меняются, развиваются; это не исключает наличие в них определенных инвариантов.

- Роль педагога в процессе овладения философией напоминает позицию "сталкера", проводника. Вместе со студентом он преодолевает различные интеллектуальные трудности, решает проблемы, обсуждает природу и особенности философских произведений и самой философии. Хотя он знает "путь", по которому ведет "подвизающегося" в философии, но каждый раз сам обнаруживает, что многое в "местности", где они путешествуют, изменилось и нужно заново прокладывать тропинку.

- В качестве материала для анализа и реконструкции должны быть взяты такие избранные философские произведения, которые позволяют сформулировать основные гипотезы и представления о характере философской мысли и природе философии. Сквозной и всеобъемлющий анализ философских произведений и невозможен и не нужен.

- Анализ избранных философских произведений может быть дополнен "генезисом" (то есть теоретической реконструкцией происхождения и развития) философского мышления. В результате возрастает вероятность того, что не будут пропущены какие-то существенные для современной философии моменты.

- Философская мысль (мышление) выбраны и поставлены в центр потому, что исследования философской школы, из которой я вышел (она называется "методологической школой" или "московским методологическим кружком"), показали, что именно изучение и конституирование мышления позволяет решить многие проблемы современной философии. К тому же именно философия конституирует и отчасти нормирует новые формы мышления.

- Поскольку судьба философии в нашей культуре тесно связана с судьбой науки (философия является одним из основных механизмов конституирования науки и, одновременно, сама обусловлена идеалами и материалом науки), постольку генезис философской мысли должен включать в себя и анализ формирования основных этапов и идеалов науки.

Исходя из этих установок я и читаю в последние четыре года семестровый курс «Введение в философию» для студентов философского и политологического отделения Государственного университета гуманитарных наук. Курс состоит из лекций и работы в творческих группах. Курс лекций построен следующим образом.

Выбираются четыре базисных философских произведения: «Пир» Платона, «О душе» Аристотеля, «Исповедь» Св. Августина, «Вопрос о технике» М.Хайдеггера. Каждое произведение прочитывается дома студентами. На лекции они «проблематизируются». К проблематизации относится: обсуждение непонятных мест, выявление противоречий, сравнение высказываний комментаторов (подбираются по возможности противоположные подходы и точки зрения), постановка собственно проблем. Проблематизация позволяет поставить вопрос о том, как можно понять, что собой представляет данное философское произведение, какие идеи хотел провести его автор. В качестве решения я предлагаю провести культурно-историческую реконструкцию данного произведения. При этом формулируются три основные цели: понять, что собой представляет данное произведение, познакомиться с образцами философской работы,  войти в реальность философии.

Затем я демонстрирую непосредственно культурно-историческую реконструкцию произведения. Она включает в себя, во-первых, анализ социокультурной ситуации, в контексте которой было создано произведение, во-вторых, воссоздание целей, задач, методологических установок и способов решения, которые предположительно были характерны для автора произведения. Параллельно с реконструкцией, с одной стороны, идет обсуждение «рефлексивных содержаний», например, что такое проблема, чем она отличается от задачи, какую роль выполняет проблематизация, что такое культурно-историческая реконструкция, в чем ее отличие от исторического исследования, почему необходимо реконструировать методологию и мироощущение автора, создавшего произведение и т.д. С другой стороны, я начинаю обсуждение вопроса о сущности философии, путях ее формирования, фигуре философа.

Групповая работа (в группу входит от двух до четырех студентов) заключается в написании работы по материалам двух моих методологических романов. Участники группы не должны пересказывать содержание романов, а совместно ответить на поставленные по их поводу вопросы. Примерно, следующие: какие темы обсуждаются в данном романе, как автор понимает, что такое философия (социальные науки), какие проблемы вы видите в современном мире, и может ли философия (социальные науки) помочь в их решении. Форму и жанр студенты определяют сами, она может самой разной (монологическое повествование, диалог, строго научный дискурс,  научно-художественное построение и прочее). Я старался, чтобы лекции, вопросы и свободная форма жанра работы способствовали становлению у студентов творческого отношения.

Можно заметить, что структура и содержание данного курса «введение в философию» строятся с использованием ряда представлений методологии, гуманитарного подхода и науки, а также установок на контекстуальность и рефлексивность. Групповая работа может быть понята как пример новой образовательной практики. Своих студентов я рассматриваю как новое поколение, которое на лекциях и в группах, заново, по-своему устанавливается относительно содержания, которое я им стараюсь передать. Поэтому сдвиг в понимании, произошедший в последние два года, и яркая креативность многих студентов (это продемонстрировали рефераты) вполне закономерны, хотя меня и приятно удивили.


43 Адо П. Что такое античная философия? М., 1999. Стр. 289

 
© 2005-2012, Некоммерческий научный Фонд "Институт развития им. Г.П. Щедровицкого"
109004, г. Москва, ул. Станиславского, д. 13, стр. 1., +7 (495) 902-02-17, +7 (965) 359-61-44