Осмысление идеи Мыследеятельности и ее роли в проектировании социо-культурных форм организации

Мое выступление будет посвящено осмыслению идеи Мыследеятельности (далее – МД) и ее роли в проектировании социо-культурных форм организации, соразмерных замыслу проекта формирования методологического мышления, задуманного Г.П.Щедровицким (далее – ГП) в начале 50-ых годов и реализуемого им и его учениками в течение 50 лет – естественно, в моем понимании и моей  интерпретации.

Для лучшего понимания моей позиции я рекомендую посмотреть текст моего предисловия к сборнику Чтений 2002-2003 года, а также перепечатку моего Доклада 1994 года «Исторические и логические заметки к анализу программ содержательно-генетической логики и СМД-методологии» в сборнике «Познающее мышление и социальное действие», подготовленном к Х Чтениям.

Первое

Распад СССР и де-индустриализация отечественного социально-экономического комплекса в 90-ые годы прошлого века поставили на грань выживания целый ряд областей деятельности, сложившихся в СССР и традиционно характеризующих институциональную структуру, обеспечивающую воспроизводство и развитие стран «первого мира». Речь идет о таких областях, как фундаментальная наука, кинематограф, философские и социально-гуманитарные исследования.

В аналогичной ситуации в определенный момент оказалась и СМД-методология, создававшаяся как специфический институт развития и опиравшаяся на разветвленный куст НИР и НИОКР - эпистемологических, логико-методологических, психолого-педагогических, исторических  и т.д.

В какой-то момент как внутри сообщества, так и вне его получила распространение точка зрения, согласно которой Деятельностная  и МД- методология является внебрачным ребенком советского тоталитаризма и умрет вместе с ним.

Необходимо подчеркнуть, что этот тезис, с которым я не согласен по сути, имел основание, коренящееся в формах и способах социо-культурного самоопределения методологического сообщества в последние 10-15 лет.

Специфической формой существования  и реализации для результатов и продуктов 30-35 летней деятельности Московского Логического (и позднее -Московского методологического кружка, далее – ММК), а также для отдельных выходцев из методологического движения в последнее 15-летие стали сначала так называемые организационно-деятельностные игры (далее – ОДИ), а затем, во второй половине 90-ых, большая часть активности и вовсе сместилась в сторону учебной (при этом не специфически методологической), учебно-консультационной  и консультационной работы.

У меня не вызывает сомнения тот факт, что ГП догадывался о возможном развитии событий уже с середины 70-ых годов, когда в среде советской высшей номенклатуры стали циркулировать данные о реальном экономическом положении СССР и появились первые сценарии развития событий в последней четверти ХХ века. У меня также не вызывает сомнения тот факт, что метод ОДИ, удачно объединивший опыт работы кружка и запрос со стороны ряда социальных слоев на выработку новой модели  обсуждения повестки дня, стоящей перед страной, в планах ГП достаточно быстро перерос статус экспериментальной практики СМД-методологии. Игры, а с 1985 года,  т.е. с начала так называемой «перестройки» –  проект создания сети прикладных методологических служб (исследовательских и проектных подразделений в самых различных организациях и учреждениях – от КАМАЗа до Союза научных и инженерных обществ) рассматривались ГП как условие выживания и сохранения самой методологии.

Не обсуждая сейчас правомерность подобных претензий, ГП искренне полагал, что СМД-методология является безусловной культурно-исторической ценностью, что ее замысливание и создание было возможно только в специфических советских условиях (и в этом плане появление проекта методологии было оплачено очень дорогой ценой) и что, возможно, именно методологический способ мышления и окажется едва ли не единственным продуктивным результатом советского периода истории России.

В этом плане, методологию нужно было спасать или, мягче,  защищать – как от последствий возможного распада советской системы, так и от амбиций и идущих с ними рука об руку субъективно-психологических заблуждений наиболее  активных выходцев из ММК разных поколений.

Формирование в этой ситуации полицентричной и диверсифицированной сетевой формы организации работ, оснащенной к тому же инструментами ситуационного и локального решения задач и проблем (ОДИ), по всей видимости, было с точки зрения ГП единственным выходом из складывающейся ситуации. Думаю, что начиная с 1986 года, когда у ГП случился первый инсульт, он хорошо понимал, что на решение этой задачи у него остается не так много времени, и уже в недалеком будущем внешние вызовы сообществу со стороны меняющейся социо-культурной ситуации, будут, вероятно, дополнены разбродом и шатанием внутри, вызванным болезнью, а возможно, и смертью лидера.

Т.Сергейцев при подготовке Чтений озвучил вопрос о том, в какой мере ставка на регионализацию и создание множества небольших и, в общем, слабо дееспособных в социальном плане групп и структурных образований было ошибкой позиционирования нового социо-культурного проекта ГП? Не предопределила ли такая стратегия, в артикулированном виде сформулированная в 1985-1986 годах, потерю - не только управляющего, но даже координационного центра методологического движения и вызванную этим невозможность активного, а главное -  согласованного позиционирования методологического сообщества по отношению к ряду ключевых социально-экономических и социо-культурных процессов: экономической  и политической трансформации, приватизации, формированию ряда ключевых рынков, проектированию нескольких программ реформ, а сегодня – процессам восстановления систем государственного управления?

Как в известном анекдоте про Луначарского: да, предопределило – и, по всей видимости, это входило в замысел ГП.

Рискну утверждать, что для ГП ценность сохранения самой методологии, а точнее культурно-исторического проекта формирования нового типа и новой формации мышления, названного им «методологическим мышлением», в меняющихся и предъявляющих совершенно различные искушения социокультурных обстоятельствах была безусловна. 

Однако, здесь мы подходим к самой важной проблемной точке моего выступления.

Между выживанием и развитием существует причудливая связь. Решение задач сохранения, само по себе, безусловно, не решает вопросов развития – тем более, сохранения в осколочном или, точнее, лоскутном виде. Вместе с тем, отсутствие артикулированных задач и программ (проектов) развития с какого-то момента делает и само сохранение (выживание) невозможным – за исключением разве что музейной формы. При этом любое развитие, безусловно, несет на себе многочисленные риски, обращенные не только к антропному и социальному материалу движения, но к его смыслу и сути – к основаниям культурно-исторического проекта создания Методологии.

Таким образом, я утверждаю, что сегодня, через 25 лет после запуска вируса Игры и через 20 лет после начала процесса формирования сетевой структуры методологического движения мы можем, и в каком-то смысле обязаны, провести вновь оценку текущей ситуации. С моей точки зрения, мы уже готовы сформулировать  новые задачи развития на следующие 35-40 лет. Необходимо, наконец, озаботиться воспроизводством и развитием самой методологии! Необходимо вернуться к рефлексии сформированного ГП культурно-исторического проекта, отделив его от многочисленных, возникших в истории самого движения социо-культурных «оболочек». Одновременно это значит, что нужно задать себе вопрос о  той новой социо-культурной форме существования и, возможно, институционализации методологического мышления, которая соразмерна и адекватна не только шагу развития проекта, но и текущим обстоятельствам нашей жизни.

Вместе с тем, вынося этот разговор в публичное поле, приходится признать, что и техника ОДИ, и сетевая форма организации, и сформированные сетевые узлы движения во многих случаях сохранив внутреннюю практику методологической рефлексии своего опыта и даже методологического или квази-методологического проектирования своей текущей деятельности, сегодня по сути отказались от задачи проектирования и программирования развития самого исходного проекта. Повторяю: культурно-исторического проекта формирования или, если кому-то это больше нравится, выращивания самого методологического мышления, как особого нового типа мышления и как особой формации или сферы мышления. Отказались, во многом либо потеряв интуицию цели, можно сказать, исторической и культурной целесообразности этого проекта, либо остро испытывая ресурсную недостаточность реализации данного замысла, либо не имея возможности (условий) скорректировать или переопределить исходный замысел проекта с учетом вновь открывшихся обстоятельств дела.

Прежде чем продолжу свое выступление, я бы хотел вернуться к своим собственным размышлением более чем 10-летней давности.

Передо мной лежит текст моего интервью, данного журналу Вопросы Методологии в 1990 году. Вот что я отвечаю на вопрос Хромченко о возможных перспективах развития СМД-методологии.

«…Поскольку я твердо понимаю, что в условиях предельной индивидуализации и атомизации (в обществе – комментарий ПЩ) исчезает и растворяется та социокультурная форма методологического кружка, которая,  как говорят «классики», лежит в основе МД и в каком-то смысле объективирована в схеме МД, т.е. исчезают условия для коллективного Мышления, Мысли=Коммуникации и даже, не исключаю, Мысле=действия через формы проектированиия и программирования. Значит, должен сказать я себе, экономическая реформа, политические трансформации, встраивание в мировую систему разделения труда есть процессы, объективно разрушающие питательную среду СМД-методологии, дававшую ей неофитов и создавшую основу самой СМД-методологии. Разрушающие - в ее жизненных основах! И вообще, скажу я вам с некоторой долей шутки, перестройка – это самая большая диверсия против СМД-Методологии! Самая большая из всех, которые когда либо предпринимались.

Но!.. Но я хочу быть хитрее исторического процесса! И поэтому задаю себе вопрос: каким же образом в таких условиях – в условиях модернизации и экспансии индивидуализированных форм жизни и практик, может сохраняться, расширяться и усиливаться социальный и социокультурный базис  СМД-Методологии, основные каналы ее воспроизводства? И отвечаю на этот вопрос несколько раз.

Он может сохраняться, расширяться и усиливаться:

• Через разработку онтологических картин и теорий среднего уровня, обеспечивающих новые типы МД соответствующими изображениями объекта и знаниями.
• Через разворачивание на базе программ развития новых областей, сфер и типом МД соотвествующего комплекса инструментальных, методологических вопросов – т.е через восстановление непосредственной или базовой Методологической проблематизации, связанной с обеспечением этих областей Деятельности и практик соотвествующими наборами средств и методов
• Через создание новых социальных форм, позволяющих сохранять и поддерживать коллективный способ решения проблем, создавая условия для существования и развития страты, работающей в пласте чистого мышления.

И я фактически двигаюсь в каждом из этих направлений…»

Приведенная цитата и текущая рефлексия моей работы в последние 12-15 лет позволяет мне утверждать, что:

• Во-первых, необходимо вернуться к обсуждению сути и направленности исходного проекта ГП и ММК – проекта формирования Методологического мышления. В своих работах я неоднократно подчеркивал, что потенциал проекта сегодня развернут в лучшем случае на 10 % от его возможностей. Событие мысли вообще и методологической мысли, в частности, никогда не гарантировано, но возможно. Для меня этот тезис является одним из краеугольных камней МД-подхода. Практика кружковой работы и ОДИ, на мой взгляд, показала, что возможно также воспроизводство ситуаций и событий коллективной МД. Однако, реализация проекта в его полноте – дело будущего: его смыслосодержательная наполненость еще не раскрыта и требует дополнительных усилий;
• Во-вторых, пришло время вернуться к задаче воссоздания условий возможности методологического мышления[1] и, в частности, «восстановлению базовой методологической проблематизации», т. е. проблематизации, направленной на выслаивание в накопленном нами опыте собственно методологической компоненты, а также воссоздание пространства проблемно ориентированной коммуникации, направленной как на «синтез знаний» - как предметных, так и методологических, так и на синтез самих предметов (предметных форм организации) и подходов;
• В-третьих, я сам все эти годы готовился к подобной ситуации – как в индивидуальном плане, так и в плане создания социальных и антропных условий возможности подобного «возвращения к истокам» и пересмотра культурно-исторических задач. Готовился, стараясь не употреблять в названиях создаваемых мною организаций и учреждений слово «методология» и «методологический», ибо понимал, что у меня не хватает ни ресурсов, ни времени для поддержания полномасштабного контура методологической работы.

Я не скрою от Вас: рассчитываю, что многие из сидящих в зале сегодня или завтра поддержат меня в реализации этого предложения. Я надеюсь, что мы уже готовы к встрече с самими собой! И я твердо понимаю, что ни один из нас не решит этой задачи в одиночку.

Чтобы не быть неверно понятым, я сразу хочу подчеркнуть, что подобный шаг проблематизации и развития, безусловно, не сводится к анализу наследия ГП, тем более – к анализу его буквы. Тема, предложенная мною 3 года назад для организации процесса подготовки Чтений, является, с моей точки зрения, необходимой, но, безусловно, недостаточной.

Необходимой, прежде всего потому, что, я считаю, что одним из рабочих процессов ближайшего периода является «чтение ГП».  И этот лозунг я хотел бы  сохранить перед Чтениями еще на насколько лет. Читать ГП и писать о его идеях, неважно – в сопоставительном или систематическом залоге. Именно поэтому я благодарен Н.Кузнецовой и всем авторам желтой книги (сборника «Познающее мышление и социальное действие»), взявшим на себе тяжелый труд перечитать работы ГП и написать о его творчестве. Я искренне надеюсь, что к этой работе подключаться и другие – как участники ММК разных поколений, так и внешние люди, знакомящиеся с идеями ГП по печатным работам.

Вместе с тем, есть другая сторона этой необходимости, на которой я хотел бы остановиться подробнее.

Перепрочтение ГП, на мой взгляд, является одним из вариантов ситуативно осмыленной и относительно подготовленной формой запуска коммуникации, ориентированной на парадигматизацию и развитие идей ММК. Другими словами – взгляд извне и есть сегодня вызов издателям и комментаторам работ ГП. Взгляд извне, с присущими ему особенностями понимания и не-понимания, которое, как Вы помните, по мнению самого ГП всегда является продуктивным.

Перепрочтение ГП, с этой точки зрения, должно быть включено в процессы проблемно ориентированной коммуникации и обеспечивающего ее мышления – направленные на ре-монт базового проекта. На новый подъем – опираясь на исходное значение французского глагола «remonter». Организация пространства для подобной коммуникации, на мой взгляд, и есть первый шаг восстановления социо-культурных условий и форм воспроизводства культурно-исторического смысла базового проекта. А главное – социо-культурных условий воспроизводства самой методологической ситуации или, точнее, ситуации, в которой становится востребована и возможна методология и методологическое мышление.

Я утверждаю, что сообщество за последние 10 лет утеряло понимание важности этой задачи и ее непреходящего смысла.

Коммуникация с Другими, специально созданная и долгие годы удерживаемая ГП в форме/формате кружка, коммуникация с Другими, не гарантированная само по себе, но возможная в формате ОДИ при соблюдении ряда норм и принципов подготовки и проведении «полномасштабной методологически организованной ОДИ» – была не только признана организационно сложной, но и идеологически отброшена как ненужная. Большая часть сообщества под разными предлогами отказалась от самой установки на поддержание и воспроизводство тонуса подобной коммуникации. Вместо этого, активная часть сообщества перешла к стратегии «внедрения», продвижения некоторого узкого – в силу самой установки – набора средств и технологий мышления в те или иные профессиональные, а чаще – не-профессиональные или недопрофессионализ ированные группы и слои «потребителей». А часть сообщества, неспособная по тем или иным причинам к подобному социальному активизму, «замкнулась» в себе, подменив коммуникацию с Другим общением с себе подобными.

Но, как же так – может возразить кто-то из сидящих в зале? Мы же коммуницируем постоянно с представителями других типов деятельности, профессиональных и социальных позиций и ролей… Рискну утвержать, что это не так! Сообщество давно не вступает во взаимодействие с теми, кто может ответить… Более того, в сообществе усилиями таких людей как А.Зинченко появилась мода на методологический «мачизм», а вслед за этим возникло  целое поколение людей, называющих себя «методологами», но не имеющих реального опыта самоостановки и методологической, как впрочем и любой другой, рефлексии. При этом, подобная коммунальная агрессивность и не-рефлексивность прикрывается тезисом о том, что якобы вне сообщества и разговаривать не с кем!

Распространение этой идеологии и вытекающих из нее стилей поведения, на мой взгляд, сегодня одна из важнейших бед сообщества. Именно она приводит к появлению феноменов своеобразного «ожирения» важнейших органов методологического «организма».

Фактически потеряна онтологическая рамка необходимости Другого. Рамка, отчетливо выраженная в схеме МД. Рамка, позволявшая ГП рассматривать схему МД не только как итог многолетней исследовательской работы кружка, но и как выражение перспективного общественного идеала. А вместе с рамкой и всю совокупность принципов, позволяющих помещать Мышление в принципиально неоднородное пространство коллективной МД.

Даже если представить себе на секунду, что эти «мачо» правы и социальный ланшафт в стране сегодня устроен так, что коммуникация практически невозможна, это значит, что, следуя принципам СМД-подхода, надо этого Другого создать искусственно. И подобная работа есть условие воспроизводства МД-организации коммуникации, а значит, одно из необходимых условий возможности методологической рефлексии и методологического мышления.

50 лет назад, ставя на повестку дня вопрос о развитии логики и новых технологиях мышления, ГП прекрасно понимал, что такой коммуникации – в тот момент прежде всего межпредметной и междисциплинарной – нет, и нет никаких социо-культурных форм и форматов, в которых она возможна. Он создал кружок и постоянно таскал с собой магнитофон, который весил 20 киллограмов для того, чтобы эта коммуникация была документирована.

Чтобы  Другой появился - нужны усилия.

Его нельзя обрести там, где нет сопротивления, так же как управление возможно только по отношению к тому, что обладает самодвижением.

А главное - нужно отчетливое, онтологическое понимание его миссии в производстве проблематизации и коллективного мышления.

Коммуникация в смысле схемы МД возможна только с тем, за кем признано право равного участия не только в форме и процедуре, но  и в содержательном плане развития коммуникативной ситуации.

Гипотезу об утере ключевыми лидерами сообщества и его основными группами рамки МД-организации я высказал еще на Чтениях 1998 года в форме открытого письма. Я в полной мере отношу эту оценку и к самому себе в тот период. Пять лет мне понадобилось на то, чтобы перевести свою неудовлетворенность в проект, направленный на изменение повестки дня и стиля проведения Чтений.

Однако, когда 3 года назад я декларировал, что нам надо вступить в коммуникацию с философским цехом, чего я только не услышал! Перед Чтениями 2001 года мне позвонил один из участников движения и сказал: «…как ты можешь?! Как ты можешь ставить на обсуждение тему Фуко и Щедровицкий?!» «А что такое?» – спросил я.  И услышал в ответ: «…Он же гомосексуалист!…».

А где Вы, дорогие мои, собираетесь искать партнеров для восстановления проблемно-ориентированной коммуникации!? В органах государственного  управления? В муниципалитетах? Среди учителей школ? С кем Вы собираетесь выстраивать содержательное взаимодействие?...

Я продолжаю настаивать, что найти кандидатов на роль подобного партнера по проблематизации сегодня можно только в философской среде, в меньшей мере - среди представителей реальной науки (междисциплинарных инновационных исследований) и инженерного дела, возможно – в сфере управления и проектирования. Решение этой задачи достаточно трудно. Придется  приложить дополнительные усилия по формированию площадки подобной коммуникации и чертежа, той МД машины, которая именно сегодня может перерабатывать Мысле=действие и Мысль=коммуникацию в Методологическое мышление. Без сомнения, придется отказываться от стиля методологического «мачизма», холить и беречь – как саму коммуникацию, так и ту антропоструктуру, которая будет нести на себе груз ее воспроизводства. Как, не побоюсь этого слова, холил и лелеял ее сам ГП, понимая роль социо-культурной среды и личностных стилей для воспроизводства «питательного гумуса» методологической рефлексии.

Те, кто участвовал в реальной работе кружка и играх ГП, надеюсь, согласятся со мной: даже резкость и жесткость ГП в отношении к людям в подавляющем большинстве случаев носила принципиальный характер  и никогда не диктовалась неуважением и пренебрежением другой точкой зрения и позицией.

Поэтому я ни в коем случае не могу согласиться с тезисом, сформулированным Валерием Подорогой в его статье. Он пишет: «Я бы не назвал его (ГП) манеру диалогической или более открытой для слушателя, чем у ММ. Его стиль столь же монологичен – даже моноцентричен». Я рискну утверждать, что многие шаги ГП в социально-культурном пространстве были обусловлены четким пониманием необходимости преодоления моноцентричности и даже монологичности, необходимости прорыва к Другому, как базового условия   сохранения проекта. Именно этими причинами, на мой взгляд, обусловлены перепитии смены состава кружка, затем – отказ от кружковой формы и прорыв к форме ОДИ. ГП двигала необходимость поиска, а иногда и искусственного за=влечения Другого на площадку коммуникации.

[Вместе с тем, удержание Другого и горизонтали мысли=коммуникации есть только одно из измерений восстановления полной структуры МД. Вторым измерением является удержание вертикали – в частности, погруженности самой мысли=коммуникации в отношения с мысле=действием и чистым мышлением. У меня нет сейчас возможности подробно раскрывать этот спектр проблем реализации МД-подхода, но ясно, что без учета вертикали МД, Другой и коммуникация с Другим может также не появиться] [2]

Таким образом, задача воспроизводства социо-культурных условий и самой технологии проблемно-ориентированной коммуникации, невозможна:

• без обсуждения ряда рамочных вопросов – прежде всего персонологической и антропологической концепции ММК вчера и завтра, вопросов этики, личностной и групповой идентичности, лежащей в основе проекта методологического мышления;
• без обсуждения эволюции философского, научного и инженерно-проектного мышления во второй половине ХХ века;
• без анализа тех новых частных методологий, которые, как грибы после дождя, стали вырастать в различных сферах и областях деятельности.

Рискну утверждать, что интеллектуальная ситуация в мире за последние 20 лет безусловно изменилась и нужна новая рекогносцировка на местности.

Итак:

Провести подробное обсуждение идеи МД и ее значения для организации мышления и деятельности методологического сообщества. Признать онтологический статус Другого в МД и его развивающую роль (совокупность ролей)  в коммуникации.

Вновь стать открытыми. Спроектировать новые площадки и форматы проблемно ориентированной коммуникации с представителями важнейших интеллектуальных сообществ.

Использовать для решения этой задачи на переходном периоде материал чтения, историко-критического анализа и сопоставления наследия ГП с важнейшими философскими и научными школами и направлениями.

Определить целями этой работы на 5-7 лет восстановление культурно-исторического смысла и направленности проекта формирования методологического мышления в новом столетии, а также необходимую корректировку этого проекта по обстановке.