eng
Структура Устав Основные направления деятельности Фонда Наши партнеры Для спонсоров Контакты Деятельность Фонда за период 2005 – 2009 г.г. Публичная оферта
Чтения памяти Г.П. Щедровицкого Архив Г.П.Щедровицкого Издательские проекты Семинары Конференции Грантовый конкурс Публичные лекции Совместные проекты
Список изданных книг
Журналы Монографии, сборники Публикации Г.П. Щедровицкого Тексты участников ММК Тематический каталог Архив семинаров Архив Чтений памяти Г.П.Щедровицкого Архив грантового конкурса Съезды и конгрессы Статьи на иностранных языках Архив конференций
Биография Библиография О Г.П.Щедровицком Архив
История ММК Проблемные статьи об ММК и методологическом движении Современная ситуация Карта методологического сообщества Ссылки Персоналии
Последние новости Новости партнеров Объявления Архив новостей Архив нового на сайте

Читая Г.П.Щедровицкого

А.П. Зинченко

Фото архив

[Три предыдущих события, именуемых Чтениями, можно теперь сказать, дизайнеров не имели, и строились абы как, по схеме научной конференции, с которыми всю жизнь боролся Г.П. Вот теперь есть дизайнер, есть проект и, я думаю, в любом случае что-нибудь приличное да выйдет. Я буду в соответствии с заданием, поставленным дизайнером, вспоминать про Г.П. и выделять значимое для меня в этом человеке тогда и сегодня. Чем из того, что тогда удалось увидеть и понять, я пользуюсь.

Я думаю, что Г.П. принадлежит СМД-генерации, и за столом есть четыре места для докладчиков, но есть еще вот этот ряд фотографий Г.П., и я думаю, что он представляет 99% присутствующих здесь СМД-ораторов.]

Прошло уже достаточно времени — не знаю, можно ли так сказать — после того, как Г.П. не стало, и начинает постепенно выделяться самое важное и самое значимое в нем, и для меня лично очевидно, что этим самым важным и самым значимым была его воля. [Поэтому, когда мне предложили здесь выступить и обсуждалось название доклада, я назвал его «СМД-методология Щедровицкого как воля». Я текстик написал на тему «воля», мы с Ю.Н.Теппером, сидящем в зале, обсуждали эту тему, наверное, год. Но это моя отсебятина, поэтому я про это говорить не буду, а] попробую проиллюстрировать этот тезис на том, как жил Г.П. и как он работал.

Я с ним познакомился в 1978-м году, и меня уже через два-три года стала потрясать стремительность его превращений. Он не менялся внешне, только в конце жизни резко изменился. А я, приезжая на каждое следующее мероприятие и начиная с ним разговаривать, вдруг с ужасом понимал, что разговариваю с другим человеком. У него сменился круг ориентаций, появились новые понятия, и он делал следующую страшную вещь — и это было очень трудно принять, и работать с ним, в связи с этим, было трудно: нечто поняв, он тут же это артифицировал, надевал на себя и начинал работать в этой понятой схеме. Стремительность его превращений — мой первый тезис. Г.П. демонстрировал, на мой взгляд,  способность делать себя местом в промысленной им схеме, или, как говорили в то время, надеть на себя схему, сработать по схеме.

Один наш товарищ — В.Шестаков — образно сформулировал такой красивый тезис: «от тонкого аромата содержания к вони и грохоту исполнительских машин». Для меня это и есть переход от ММК, где, как говорил мне когда-то А.Г.Раппапорт, методологи анализировали мышление Аристотеля, Канта, Гегеля, Галилея и т.д., к разным проектам и программам, в которых мы должны были анализировать, как какой-то дядя Ваня пукнул... Методологическое мышление при этом приобрело служебную функцию — техническое сопровождение различных практик. И ММК заканчивается, на мой взгляд, в 78-79-м году, его больше нет, и начинается организация СМД-движения.

Что такое СМД-движение по сути? Для себя я это формулирую так — это организация передачи практического мышления группам, заинтересованным в программах развития. И делал это Г.П., сначала пытаясь создавать кружки. Был в Москве ММК, потом в Харькове появился кружок, в Киеве у нас был кружок, в других городах. Не очень сработало.

После того, как игры пошли, стали отпочковываться в разных городах игротехнические и методологические клубы, потом была скандальная ситуация с попыткой сесть на СНИО, в ходе которой внутри «головки» СМД-движения произошли разные коллизии.

В 1990 году была придумана следующая форма практической организации и передачи СМД-мышления: Сеть методологических лабораторий. Это происходило еще с участием Г.П.

А с 92-го мы пытаемся делать локальные образовательные системы... такие профтехучилища. Сначала тоже пытались назвать себя университетом, но потом поняли, что развелось такое количество университетов и академий, что просто стыдно уже в этой компании, и я сейчас говорю: «У нас ПТУ». И мы решаем такую техническую задачу.

Это у меня вступление. [Это ведь Чтения Памяти, значит — немножко воспоминаний, вот такое введение с воспоминаниями, еще должно быть послесловие, я в конце его сделаю.] А средняя часть будет собственно Чтения. У меня в руках том, называется «Проблемы социализации и профессионализации методологии». Дискуссия происходит 19 января 1974 года на Петрозаводской. Участвуют: Н.Алексеев, О.Генисаретский, Б.Сазонов, А.Рапопорт, В.Дубровский, Н.Кузнецова, переписывал и комментировал все это М.Папуш. Очень классный текст, я его люблю, иногда цитирую. Здесь будет повторяться один рефрен...

Итак, перехожу к Чтениям [зачитывая Г.П.Щедровицкого]:

«Г.П.Щедровицкий ... Прежде всего хочу напомнить вам, в каких условиях возникла программа методологической работы. Я полагаю, что основным движущим мотивом было, прежде всего, исключительное социальное напряжение тех лет. Обращаясь к логике и методологии, мы ставили своей задачей не реформирование самой логики... Как сказал несколько дней тому назад Саша Зиновьев: «Меня, в конце концов, совсем не интересуют проблемы силлогизма, или даже вывода, я не этим занимаюсь всю свою жизнь, мне наплевать на логические схемы, теории и формулы». И надо сказать что он абсолютно прав здесь и точно передает суть дела. И вы понимаете, что если это чувствуется даже в работах Зиновьева, то в какой же мере этим наполнены другие работы нашего круга. Но как бы то ни было, своим возникновением методология и содержательно-генетическая логика обязаны именно этому широкому кругу социальных проблем и той борьбе, которую мы вели в 50-е годы.

Я полагаю, что большим недостатком нашего нынешнего положения и нашей нынешней работы является то, что этот дух утерян... При этом он по-разному утерян старыми членами кружка и не приобретен, и даже не понят новыми членами кружка. Вы прекрасно понимаете, что сам по себе критицизм бесперспективен. Не могло быть никакого критицизма, если одновременно не вырабатывалась некая позитивная, положительная программа и не проводилась конструктивная работа. Но чтобы быть подлинно критическими, мы должны были противопоставить существующим представлениям какие-то другие, не менее положительные в своих итогах и в своем употреблении. Мы с самого начала ставили задачу социализации и активной работы. Мне это очень важно сказать, потому что потом в рамках нашего кружка сложилась философия отщепенцев-схимников, которые делают свою работу в порах общества и не занимают никакого положения... И когда я месяц-полтора назад сказал Виталику Дубровскому, что нужно помнить о том, что мы принадлежим к правящему классу, и определять свое поведение и свои действия исходя из этого, то он сделал вид, что он просто ничего не понимает. Но я об этом сейчас говорю, поскольку уже в 54-м году такая идеология была очень твердой и установка была на нее...

(Генисаретский делает замечание: не «уже», а «еще»...)

Для меня «уже», для вас «еще», и в этом разница наших позиций, которую я прошу зафиксировать. И больше того, я тебе, Олег, напомню фразу, которую ты мне сказал, что «таких, как были эти четверо, больше нет...» Я сейчас все время сравниваю вас с людьми, занимающими другое положение, скажем, в вашем возрасте, чуть старше и даже чуть младше. И я фиксирую следующее: в то время как в интеллектуальном плане вы значительно тоньше их — по другим, на мой взгляд, необходимым параметрам личности вы им значительно уступаете. В частности, в определенности личности. И поэтому я глубочайшим образом убежден, что быть подлинно целостной личностью можно только имея соответствующий уровень жизни, практических работ и связанной с ними ответственности. Без этого стать подлинным человеком — без этой формы ответственности — невозможно. Ваше положение отличается тем, что вы не имеете этой ответственности, вы просто безответственны.

Все это привело нас к одному большому вопросу, который мы с тех пор обсуждаем все время — к вопросу о том, как же жить и работать в этом мире? Во всяком случае, те задачи, которые мы перед собой ставили, оказались значительно более грандиозными, чем мы могли себе представить и почувствовать в то время, будучи молодыми. И эти проблемы, которые имели большой смысл, были связаны с преодолением больших жизненных трудностей, чем мы могли тогда помыслить.

Это были проблемы, которые требовали значительно большего промежутка времени, чем мы тогда могли себе представить, больших промежутков, нежели те, в которых мы могли реально прогнозировать и планировать. Хотя в программах все, вроде бы, реализовывалось так, как мы хотели, но это не было реализацией планов, отнесенных к определенному времени. Наше поведение, наша деятельность (вот этот рефрен — А.З.) вызвали резкую реакцию со стороны приспосабливающихся и продвигающихся интеллигентов, я бы сказал, со стороны того, что я в широком смысле называю «мразью».

С 65-го года под большим влиянием Олега Генисаретского получила распространение идея, или принцип, «существования». Как я расцениваю его смысл — только в одном смысле. Я понимаю, что там есть масса глубоких и сложных проблем, и я с большим вниманием всегда буду слушать эти соображения. Я бы даже сказал, что мы мало обсуждаем эти вопросы, поэтому каждый из нас один не может их обдумать по-настоящему. А их надо ставить и обсуждать снова и снова, и я к этому еще вернусь.

Так вот, получила распространение идея «существования», которая получила адептов в лице Али Москаевой, потом Вадима Розина. На мой взгляд и для меня это есть позиция известного непротивления, или приспособления. Если я всегда ставил своей задачей изменение ситуации и активное переделывание ее с постановкой соответствующих программ, и исходил из ценности организационного действа, то концепция «существования», наоборот, на передний план выдвигала личность, замкнутую в себе, несущую космос или микрокосмос в себе и представляющую собой некоторую целостность. В этой же связи появились концепции культуры, а не действия, трансляции мировой культуры, освоения ее, которые были, во всяком случае для меня, глубоко чуждыми исходным идеям и социальному смыслу концепции методологии, содержательно-генетической логике и так далее. Я по-прежнему склонен оценивать это как принципиально другую социальную позицию, и именно с точки зрения различия социальных позиций подходить к анализу того содержания и различия содержаний, которое здесь есть. Для меня методология есть способ критического отношения к существующей человеческой культуре.

... Я не предлагаю проводить никаких теоретических исследований. Вот вы все время меня спрашиваете: «Что делать, делать то или это и как делать это?» А я спрашиваю: «А что вы хотите делать?» То есть с моей точки зрения не теории нет, а задачи нет...

... Если мы спрашиваем себя, в чем состоят функции и назначения методологической работы, то общий ответ такой: развивать деятельность, трансформировать деятельность... Вот мы были аспирантами, сидели на философском факультете, я был школьным учителем... Стояла передо мной проблема трансформирования систем деятельности в социуме? Нет, не стояла, у меня была проблема совсем другая — как обеспечить себе прожиточный минимум и написать диссертацию. Кстати, именно поэтому я говорю о мере ответственности.

Когда вы работаете дворником, и вас еще за это все время прижимают, то вы заняты одним — вы пытаетесь выжить, вам не до проблем, вы не доходите до их понимания. Но когда вы становитесь директором, у вас другой круг забот, вы решаете другие задачи. В принципе, за счет мышления вы можете имитировать позицию директора, но для этого у вас должно быть время для размышления, для имитации; вы можете быть мыслителем за человечество, но для этого вам нужно быть свободным от текущих дел. И если вы поднялись на такой уровень, что будете мыслить за человечество, то перед вами станет проблема социализации методологической деятельности на разных уровнях социальной организации труда. При этом задача и цель чистой методологии состоит в том, чтобы имея дело со всеми развитыми к настоящему моменту областями предметности, отделить средства от их предметных ограничений и с сохранением особенностей предметного содержания (мы переведем их в форму общих категориальных содержаний) положить их в некоем едином арсенале.

Генисаретский. Это невозможно.

С моей точки зрения, в этом состоит задача методологии как я ее понимаю. Нам необходимо делать эту работу, обеспечивать трансляцию из поколения в поколение, формировать корпус ее средств — особых, логических, квазипредметных и так далее, и это есть момент, который, хотите вы или не хотите, будет приводить к профессионализации методологического мышления, превращению его в методологическую деятельность, организованную внутри себя со своим разделением труда.

Мы должны создать школы, выделить корпус основных учебных текстов, переработать всю нашу синтагматику в набор парадигматик, мы должны соорганизовать, выделив целый ряд функций в соответствии с этими процессами — учебных, организационных, нанять директоров методологии и делать массу других вещей, иначе это не может строится»…

Ставлю точку. Здесь мне нужно было бы перейти к послесловию, но сейчас, слушая этот текст (до этого я его всегда глазами читал), я понял, что те схемы, которые я хотел сейчас нарисовать, на которых различить ММК и СМД-движение, по сравнению с тем, что было сейчас зачитано, ничтожны. Поэтому я заканчиваю.

 
© 2005-2012, Некоммерческий научный Фонд "Институт развития им. Г.П. Щедровицкого"
109004, г. Москва, ул. Станиславского, д. 13, стр. 1., +7 (495) 902-02-17, +7 (965) 359-61-44