Родители геологи. Окончил Новосибирский пединститут по специальности «учитель русского языка и литературы». Основным мотивом выбора вуза и специальности (другие версии: история, физика или геология в НГУ) была возможность воздействовать на сознание учеников, поскольку официальная идеология меня (тогда по убеждениям вполне марксиста) категорически не устраивала. В институте был старостой философского кружка, а также организатором всяких мероприятий, например, первого конкурса красоты. Основными людьми, оказавшими тогда на меня влияние, были философ В.П. Тыщенко, организатор упомянутого кружка, и Э.Н. Горюхина, которая в институте вела психологию, и параллельно в паре классов самой интересной в городе школы № 10 – литературу. Ее уроки – лучшее, что я видел в преподавании литературы, но что менее всего походило на традиционный урок: ей каким-то образом удавалось в классе организовать проживание художественного текста. Именно наблюдение и попытка объяснения феноменов понимания и непонимания на ее уроках послужили для меня толчком к исследованию (начатое в 71-м, текст написан в 74-м г.), которое привело к сопоставлению онтогенеза и филогенеза сознания с использованием рефлексивной алгебры Лефевра (по 2-му изд. «Конфликтующих структур»).

До 1980 г. я работал учителем в школах, в том числе, в 10-й, где познакомился с В.А. Жегалиным (см.), в библиотеках – в ГПНТБ организовал службу «Информация для руководства», ориентированную на руководство институтов СО АН СССР, переводчиком в геологическом институте. В те же годы был ведущим городской школы диск-жокеев (в работе «Семиотика дискотеки» рассматривал хронотоп дискотеки с точки зрения храмового пространства).

Вошел в организованный Жегалиным кружок по развитию образования, а затем (1978-91 гг.) стал членом его группы по автоматизации учебной деятельности (научные руководители – Г.П.Щедровицкий и В.В. Давыдов; в начале 80-х вместе с Жегалиным принят соискателем в НИИ общей и педагогической психологии АПН). Отвечал за языковую часть в разработанном по инициативе Жегалина техническом задании на генератор задач, вел патентный поиск и т.д.

Диссертацию, тему которой подсказал ГП (что-то вроде организации учебной деятельности на уроках литературы) я так и не написал, поскольку были трудности с освоением необходимых методологических средств. Ее основная идея состояла в том, что на уроке должна проживаться позиционная структура художественного произведения (схему такой позиционной структуры я построил).

По ходу работы над задачей Р.А. Голосова (см.) написан текст «К понятию рефлексивного резерва». В 90-м я реконструировал школу Яна Коменского (он ее называл «дидактическая машина, в соответствии с механическим методом сконструированная»: классно-урочная система – гибрид механических часов с приводом от природного годового цикла, и печатного станка: текст учебника – запоминание).

Считаю, что вошел в методологическое движение осенью 80-го, когда впервые увидел ГП на совещании по проблемам и задачам, куда он пригласил нас с Жегалиным, и физически ощутил, что этот человек – интонационный центр всего для меня интересного в советской философии и психологии. (А потом я понял, что ГП вообще – лучший человек, которого я встречал в жизни.) Молодая команда тоже произвела сильное впечатление свободной и органичной для каждого человека пластикой. Входил в методологию трудно: после первой игры был, по ощущениям, не вполне в своем уме. Однако по мере освоения средств обнаружил центр в себе и обрел ощущение свободы, чего раньше не было. Дальше без этих средств не могу – изменилась картина мира. Интересы в методологии – история, образование, искусство, язык, ряд других тем.

Участвовал в качестве игрока и игротехника в играх под руководством ГП, Ю.В.Громыко и В.А. Жегалина. В 1990-2003 гг. провел 7 собственных игр по образованию и молодежной политике, несколько семинаров по разной тематике.

Из проектов 90-х годов наиболее для меня значимы проект детского парка в Новосибирске, построенного по принципам морфологии волшебной сказки (проект занял 1-е место на конкурсе «Город – детям», но не был реализован заказчиком), и концепция телеучастия, придуманная вместе с Ю.В. Жулем.

В 1997-2001 гг. я был автором и ведущим проблемно-аналитической программы новосибирского радио «Круглая студия» (более 100 выпусков по разной тематике). По ее итогам приглашен в Общественный совет по проблемам стратегии устойчивого развития города Новосибирска (председатель совета – мэр города В.Ф. Городецкий) в качестве руководителя секции «Общественный мониторинг и прогнозирование качества городской среды».

В 2001-02 гг. мы с К.И. Зубаревым организовали Сибирский молодежный проектный центр (по настоящее время я его директор). По заказу комитета по делам молодежи Центр вёл разработку проекта областной целевой программы «Создание условий для формирования среднего класса», а по заказу Департамента молодежной политики Минобразования – критериев эффективности государственной молодежной политики. Кроме того, был разработан проект областной переговорной площадки «Бизнес – Молодежь – Власть-2003», проект Дома молодежи и ряд других.

В 2003 г. мы с О.Б. Макиевым и Е.И. Дубровиным написали Концептуальные основы молодежной политики Новосибирской области (см. «Кентавр», № 37). Текст делался как  концепция молодежной политики страны, отсутствующая и сегодня. Ее цель, как мы считаем – создание условий для самоопределения молодежи в жизни и деятельности, истории и культуре.

В последние годы мой постоянный партнер по начинаниям с методологическим содержанием – В.Г. Волов (есть еще несколько молодых людей пост-студенческого возраста).

Предмет сегодняшних интересов (и работы) – реализация наработок по молодежной политике вне госструктур (нельзя вливать новое вино в старые мехи), а также методология здоровья и реформа здравоохранения. Ощущаю себя членом методологического сообщества, хотя ни в какие сети не вхожу и постоянных контактов почти ни с кем не поддерживаю.