О Г.П. Щедровицком я услышал, еще студентом Института атомной энергетики, от К.В. Малиновской, которая вела в нашей группе философию. На ее занятиях можно было почувствовать вкус размышления, а потому было очень интересно. Наверное, Камилла Васильевна это заметила и осенью 1988 года пригласила меня и еще несколько моих одногруппников на лекции Георгия Петровича в Доме политпросвещения, куда его пригласили в рамках Университета марксизма-ленинизма прочитать курс «Управление научными исследованиями».

Мне тогда было очень тяжело физически: я активно занимался скалолазанием и альпинизмом, вообще мало спал, поэтому слушание любых лекций моментально нагоняло сон. Для борьбы с ним я обычно садился впереди (как и в институте, где эта беда тоже присутствовала). Но на этих лекциях было не до сна: то, что и как говорил Щедровицкий, заставляло задумываться и, спрашивая, уточнять понимание.

Я быстро научился задавать формально правильные вопросы, ГП на них обстоятельно отвечал, что создавало ощущение соучастия в процессе обсуждения и желание продолжать. Хотя, как я понимаю уже сейчас, из-за отсутствия личного отрефлектированного деятельностного опыта моя эйфория от обсуждений с ГП была очень формальной и потенциально бесплодной.

Так продолжалось до весны, когда «обозначилась» И-69 в Калининграде. Для участия в ней Камилла Васильевна попыталась выстроить некий «фильтр», т.к. было понятно, что съездить в Калининград захотят многие студенты, а ходили на лекции ГП далеко не все из тех, кого она пригласила. В общем, я попал в этот список и поехал – вместе с Юрием Ивановичем Устиновым, Юлей Грязновой (там я с ней встретился впервые), Андреем Борисовым, Сергеем Виноградовым и еще одним студентом – Алексеем (фамилию, к сожалению, не помню).

Игра перевернула все. Причем в ней случился очень четко (для меня) обозначенный поворот, когда я увидел ситуацию следующим образом: или я делаю шаг через какую-то границу, за которой все – по-другому, или отваливаю в сторону во всех смыслах – перестаю активно участвовать в игре, пересматриваю свои отношения с КВ и ГП и т.п.

Восстановить все нюансы той «истории» достоверно сейчас вряд ли возможно, но этот шаг я сделал… Кстати, хорошо помню, что такой момент в игре затронул всю обнинскую группу – Андрея Борисова, Сергея Виноградова, Юлю Грязнову и Алексея.

После этой игры я стал ездить на семинары Щедровицкого в СНИО, но давали они мне чрезвычайно мало – энергетика соучастия была, а (как я уже сейчас оцениваю) деятельностного контекста не было. При этом продолжались его лекции в Обнинске в УМЛ, под руководством Малиновской мы провели игру в студенческом клубе ИАТЭ, позже – с УТЦ Калининской АЭС, и (что для меня очень важно) начал действовать обнинский методологический семинар.

Весь последующий после этой игры этап я бы сейчас охарактеризовал как этап освоения накопленного к тому времени багажа ММК в качестве формального инструментария и тренировка в его формальном (имитационном) употреблении. К тому же очень быстро стало ясно: следующий шаг – это бросить все и начать работать в команде Георгия Петровича (это если тебя туда ещё пустят!).

Работа в методологическом семинаре (для меня самая значимая ее часть – в рамках Сети методологических лабораторий) позволила окончательно сделать вывод: мой методологический багаж не имеет никакой ценности (ни личной, ни, скорее всего, общественной) до тех пор, пока у меня не появится деятельностная привязка. Причем, пример ГП был (и остаётся!) колоссальным раздражителем: важна не просто привязка, прикрепление к деятельности, но важно, чтобы проект (программа), к которому ты привязан, был БОЛЬШИМ. Большим – и с исторической, и с культурной точек зрения. В этой связи: огромное спасибо за работу, позволившую мне сделать этот вывод, всем участникам обнинского семинара и в первую очередь – Юле Грязновой и Камилле Васильевне Малиновской!

Итог: ГП как Учитель, до сих пор являющийся образцом (чем дальше, тем больше!) жизни и поведения интеллигента в России, оставил для меня пустоту, разрыв между мной и горизонтом – разрыв, требующий заполнения и преодоления. И ММК с уже наработанным и проблематизируемым некоторыми участниками сообщества багажом, по крайней мере, дает шанс это сделать, хоть я и понимаю, что один (и даже с ближайшими друзьями и товарищами) сделать это не смогу…

Поэтому – есть попытка дотянуть свой (достаточно частный по исходному замыслу) проект инновационно-ориентированного инженерного предприятия до большого проекта. Соответственно, «вечными» становятся два вопроса: 1) чем отличается большой проект от не— большого? 2) какими средствами (вопрос о методологическом инструментарии) можно удерживать проект как большой?