Попал я в методологию неслучайным образом. С первого курса исторического факультета МГПИ им. В.И. Ленина, где я учился в 1976-81 гг., узнал через НСО о существовании некоего привлекательного интеллектуального «монстра» – методологического движения. В 1977-78 гг. впервые участвовал в прототипе будущих выездных семинаров по методологии, который П.Г. Щедровицкий проводил в Подмосковье на летней базе МГПИ. Сохранив интерес к методологии, на 3 курсе института я начал посещать лекции Г.П. Щедровицкого в Институте психологии.

Влюбился в методологию, но ненадолго. Посещал различные самодеятельные методологические кружки, любил обсуждать за рюмкой азербайджанского советского портвейна методологию истории, изложенную у Б.А. Грушина. Жил в пространстве молодежной студенческой методологической тусовки целых два года. Она имела свою собственную этику и эстетику не только мысли, но и отношений между людьми, которая в молодежном варианте ограниченного теоретического насилия мне тогда очень нравилась. Методология приобретала статус самостоятельного отчасти протестного образа жизни, существующего параллельно остальному социальному бытию.

Весной 80-го понял, что от любви, даже к методологии, люди могут сходить с ума – тем более, от неразделенной. Понял это, посетив ряд параллельных ММК московских кружков, в которых участвовали маститые методологи со стажем. Высокая планка требований к мышлению привила мне культуру промысливания и организации своего мышления и своей и групповой деятельности, которая позже мне оказывала незаменимую помощь. Однако внедряемая старшими по методологическому сообществу культура контроля над мыслью начинала задавать ощущение владения формой, а не содержанием. Если «взрослые» наполняли свои размышления философским, естественнонаучным и историко-философским содержанием, то я оставался только восхищающимся отпрыском от методологии, зависшим в «пространстве чистого мышления».

Юношеская амбициозность наставила меня, как я тогда считал, на путь продвижения к высотам отцов-методологов. В один из осенних вечеров 1980 г. меня «пробило» – нужно заняться методологией истории и новейшей истории (позже пришло в российскую науку слово – политология) и попробовать в дипломе провести апробацию «щедровизмов» на конкретном материале новейшей истории. И уже в 81-м защитил с отличием дипломную работу о партийно-политической работе Германской компартии (ФРГ), где в ведении впервые системно изложил для «официального прочтения» ММКовское понимание предмета исследования. Профессура исторического факультета МГПИ снисходительно отнеслась к моему, как они называли «методологическому опусу», и я получил «отлично».

Позже последовала работа в средней школе, в издательстве, в комсомоле, потом в Правлении Всесоюзного общества «Знание». Сменив 4 рабочих места за 7 лет, я прошел быструю социализацию. Получил организационно-чиновничьи навыки, начал интенсивно ездить в командировки, расширил свое «сознание» и знание о Советском Союзе.

В годы горбачевской «оттепели» как и другие (каждый в меру своих представлений и амбиций) сделал очередной шаг к воплощению в жизнь юношеской мечты. Решил стать дипломатом – и поступил (1989 г.) в очную аспирантуру Дипломатической академии МИД СССР. Поставил задачу – создать новую методологическую школу в исследовании, проектировании и стратегировании внешней политики и международных отношений.

В конце 1989 года вернулся к участию в деятельности методологического сообщества как эксперт встающей на ноги Школы культурной политики, основанной и руководимой П.Г. Щедровицким. Активно участвовал в образованческом процессе, который, конечно, бумерангом сильно повлиял на развитие моих взглядов и требований к интеллектуальному творчеству. В отличие от доперестроечного кружкового периода теперь в методологическом институте, которым являлась Школа, присутствовал дух социально-прикладной методологии. И я вместе с ней проходил этот сложный поворот – от кружка к школе, от школы к экспертно-консультативной структуре, от игры и экспертно-консультативной структуры к центру стратегических исследований. Я был соучастником социализации методологии, соучаствуя (до сих пор), по сути, в исторического значения процессе окультуривания социально-управленческого мышления и социализации ММК-методологии.

Считаю, что этот процесс еще далеко не закончился. На нынешнем этапе мои сверстники, Отцы и выпускники Школы, пробуют завоевывать статусные позиции в корпоративных структурах крупного бизнеса, начинают атаковывать стратегические высоты государственного управления и обслуживать политические процессы.

Я не был исключением из правила. В Дипакадемии мне удалось написать и защитить добротную диссертацию «Германо-германские отношения: 1970-90 годы», в которой, используя методологические знания, охватил анализом фактически докторские временные рамки, выявил онтологические предпосылки и механизмы интеграционных политических процессов в Европе на примере германского объединения.

По завершению учебы в Академии (1993 г.) я получил возможность использовать мои предметные и методологические знания и умения в практическом плане в Департаменте международного сотрудничества Аппарата Правительства РФ (1993-1998 гг.), затем в Аппарате Совета Федерации (1998-2002). В 2003 г. перешел работать в Нефтегазовую компанию «ИТЕРА» заместителем директора департамента по связям с государственными и общественными организациями.

Последние 5 лет параллельно своим официальным обязанностям участвовал в деятельности методологического сообщества (в ЦСР «Северо-Запад» в ранге заместителя научного руководителя (2000-2001 гг.) и общественно-политической жизни (членом Координационного комитета российско-германского «Петербургского диалога», советник М.С. Горбачева; 2001-2002 гг.).

В настоящее время: кандидат исторических наук по специальности история международных отношений; дипломатический ранг – первый секретарь первого класса, государственный советник 2-го класса; профессор МГИМО (У) МИД России, где читаю авторский курс лекций: «Стратегия внешнеполитического планирования (проектирования)», в котором использую методологию «в версии» ММК для стратегирования внешнеполитической деятельности.

Основные публикации:

О внешнеполитической доктрине России. – Парламентский Вестник, № 10, 1994 г.

Регион в аспекте международных отношений. – Международная жизнь, № 6, 1995 г.

Калининградский эксклав: смена социально-политических ориентаций как прорывная стратегия. — Российский Региональный Бюллетень, т. 4, № 1 – «Институт Восток-Запад», 2002 г.

Мировой долларовый кризис: европейский аспект – в кн.: Крах доллара – прогноз на ближайшую и среднесрочную перспективу. М., 2001 г.

Становление инновационного общества. 28 февраля 2005 года, http://stra.teg.ru/lenta/innovation/2094/