Философ и историк науки, специалист по историко-методологическим проблемам физики XX в., д-р филос. наук (1977), проф. (1981; доц. – 1976).

Род. в пос. Ташино (ныне – г. Первомайск) Горьковской обл. Окончил физфак МГУ (1959) и там же заочную аспирантуру кафедры диалектического материализма естественных факультетов (1962). Работал на кафедре диалектического материализма естественных факультетов МГУ (1961-1962), на кафедре философии Новосибирского государственного университета (1962-1970), в Институте философии АН СССР (1971; 1988), Институте истории естествознания и техники АН СССР (1971-1982; 1985-1988), зав кафедрой философии завода-втуза при ЗИЛе (1982-1985). В 1972-1982 также преподавал на кафедре философии Московского физико-технического института. Канд. дисс. – «Категория структуры и развитие представлений о структуре атома» (1964); докт. дисс. – «Концепция дополнительности. Историко-методологический анализ» (1977).

И.С. Алексеев познакомился с развивавшимися в ММК идеями в начале 1960-х гг., будучи аспирантом-философом. Они оказали большое влияние на его творчество, основным мотивом которого были деятельностные представления о познании и реальности (на материале физики). Свою концепцию физического познания и физической реальности Игорь Серафимович называл «субъективным материализмом» и пытался отстаивать право на такую необычную позицию не только в дружеском кругу, но и публично. Опираясь на первый тезис Маркса о Фейербахе, И.С. Алексеев рассматривал в качестве объективной реальности не только природу (объекты-вещи), но и человеческую практическую деятельность. Применительно к физической реальности это означает, что действия физика-экспериментатора (процессы измерения) объективно реальны и должны быть включены в картину физической реальности.

Согласно И.С. Алексееву, именно это имеет место в квантовой механике. В связи с этим он подробно анализировал концепцию дополнительности Нильса Бора, задающую принципы интерпретации квантовой механики. Результаты анализа можно кратко изложить следующим образом: невозможность объединения противоречивых аспектов реальности в единой картине предстает в виде несовместимости двух способов описания этой реальности; сама же картина физической реальности остается единой — за счет введения в нее наряду с планом картины объекта плана картины наблюдения, т. е. деятельности.

Согласно И.С.Алексееву, концепция дополнительности может быть использована в качестве методологического принципа для разрешения концептуальных трудностей, возникающих во внефизических областях знания – поскольку результаты человеческой деятельности в любой области знания с неизбежностью должны быть описаны средствами обычного языка. При этом принцип дополнительности будет регулировать «неклассическое» употребление «классических» понятий. Возможности применения принципа дополнительности в социологии были рассмотрены Игорем Серафимовичем совм. с Ф.М. Бородкиным.

Представление о двуплановости картины физической реальности нашло отражение в разработанной И.С.Алексеевым трехкомпонентной модели структуры физического знания. За единицу физического знания берется теория, представляющая систему элементов знания, которые отличаются своими объектами отнесения. В трехкомпонентной модели в качестве объектов отнесения выступают объекты наблюдаемые, ненаблюдаемые и математические; они различаются по способу существования, обусловленному типом деятельности, в которой они фигурируют.

И.С. Алексеев выдвинул программу построения теории научной рациональности как согласованности элементов содержания системы знания. Деятельность по согласованию является многоуровневой: на нижнем (и основном) уровне находится согласование знания на уровне отдельной теории (включающее согласование элементов содержания знания в целостную систему с помощью интерпретативных связей и согласование теории с эмпирическими данными); на интертеоретическом уровне находится согласование отдельных теорий, принадлежащих к одной и той же научной дисциплине. Кроме того, можно выделить уровень междисциплинарного согласования (например, физики и биологии), а также поставить проблему глобального согласования всей науки с остальными подсистемами мира человеческой культуры.

И.С. Алексеев не считал себя членом ММК – по складу своего характера он был исследователем-одиночкой. Характерно, что у него не было ни учеников, ни аспирантов. Однако, разрабатывая проблемы методологии и истории физики, он активно заимствовал идеи из разных источников, в том числе и из Кружка.

Отмечу позицию Игоря Серафимовича по отношению к ММК, когда (1963-70 гг.) он активно участвовал в работе семинара по философии науки, организованном М.А. Розовым в Новосибирском Академгородке. (См.: На теневой стороне. Материалы к истории семинара М.А. Розова по эпистемологии и философии науки в Новосибирском Академгородке. Новосибирск, 2004; И.С. Алексеев. Деятельностная концепция познания и реальности. Избранные труды по методологии и истории физики. М., 1995. Эта книга включает в себя не только труды Алексеева, но и воспоминания о нем.) Тогда Игорь Серафимович был основным связующим звеном между двумя семинарами: бывая в Москве чаще других участников новосибирского семинара, он стремился не пропускать заседания ММК и постоянно транслировал, пропагандировал и развивал разрабатываемые в нем идеи в новосибирском семинаре.

В свою очередь Г.П. Щедровицкий относился к нему как к своему единомышленнику и даже члену Кружка. Приведу фрагмент его доклада на семинаре 1989 г., посвященном памяти И.С. Алексеева. Вспомнив день, когда их познакомил Розов, ГП продолжил:

– Мы пошли гулять, и с этого момента, мне кажется, началась наша дружба и постоянные дискуссии. И с этого же момента, наверное, Игорь Серафимович стал членом ММК, как мне это представляется. Положение у него было довольно сложным, поскольку он не был в числе тех, кто начинал строить концепцию СМД подхода. Поэтому он должен был сначала освоить все то, что уже было написано, осмыслить и это, в частности, он прописывал в своих статьях, а зачем начинал развивать дальше. Эта его особенность – положение человека, который начинает осваивать какие-то представления, развитые до него, положение, когда приходится фиксировать все неточности, оттенки, варианты… И либо начинающий схватывает их, либо не схватывает, и каждый раз оказывается, что текст, который он производит, невероятно информативен и помогает понять то, что было, и то, чего не было. С этой точки зрения работы Игоря Серафимовича были и продолжают оставаться для меня неимоверно продуктивными. Одна из последних, если я правильно понимаю, его работ опубликована в сборнике «На пути к теории научного знания» – я до сих пор очень внимательно штудирую эту статью и постоянно извлекаю оттуда импульсы к новым размышлениям и уточнениям наших прошлых представлений…

Несмотря на то, И.С. Алексеев направлял свою исследовательскую работу в области методологии и истории физики по отличному от ММК руслу, в следующих его работах влияние идей, развивавшихся в Кружке, прослеживается особенно отчетливо. Назову их:

Способы исследования системных объектов в классической механике // Системные исследования. М., 1972.

Структура механики Ньютона // Системный анализ и научное знание. М., 1978

Системный подход к проблеме обоснования физического знания // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 1980. М., 1981.

Операционально-смысловой подход к анализу структуры научного знания // На пути к теории научного знания. М., 1984.