Яковлев Анатолий Александрович
Яковлев Анатолий Александрович
Впервые я услышал Г.П. Щедровицкого на «большом» семинаре в Институте общей и педагогической психологии, а вскоре попал и на «малый» семинар, который проходил на квартире у Б.В. Сазонова и был посвящен истории ММК. Произошло это сразу после моего поступления осенью 1976 г. в аспирантуру философского факультета МГУ на кафедру истории зарубежной философии, и, по сути дела, семинарская работа в последующие три года, еще до периода постоянных выездов кружковцев на ОДИ, стала для меня первым и, в общем-то, единственным опытом прикосновения к живому философствованию. Никогда прежде я не встречал человека, для которого мышление было органичным состоянием. Казалось, внутри Георгия Петровича горел огонь, которые его сжигал и одновременно придавал ему силы. Мышление, рефлексия, деятельность – все это сплеталось в завораживающе открытую систему и было созвучно тому, к чему я стремился в собственных поисках философской и жизненной позиции.
Каждый из нас, участников тогдашнего семинара (а я работал в нем до 1980 г.), взял от Учителя и совместной работы то, что ему было нужно. Лично мне было необходимо определиться с самыми общими целями и самой общей позицией. По складу характера я не годился для ОДИ, которые тогда начинали проводить кружковцы, тем не менее, все дальнейшее в моей жизни стало, так сказать, моей личной организационно-деятельностной игрой.
В 1979 г. я поступил на работу в журнал «Вопросы философии», и меня полностью захватила редакционно-издательская деятельность. Принцип деятельности, усвоенный в кружке, был особенно хорош именно в этой области и именно в то время. Привычка к рефлексивной позиции помогала не делать серьезных ошибок. И все же в 1984 г. из журнала пришлось уйти после разгромных комментариев на Секретариате ЦК, в том числе и по поводу ряда подготовленных мною статей. Последующие четыре года я провел в Институте философии РАН, читая книжки, прежде всего Б. Рассела и К. Поппера, а затем, на волне перестройки, вернулся в журнал на ключевой пост ответственного секретаря. Вскоре стараниями А.Н. Яковлева на Политбюро было принято решение об издании книжной серии «Из истории отечественной философской мысли», подготовка которой была поручена журналу «Вопросы философии».
В августе 1991 г., отстояв ночь в живом кольце вокруг Белого дома, я ушел из «Вопросов философии», воодушевленный проектом издания альтернативного философского журнала – «Путь» и библиотечки к нему. Всего удалось издать восемь номеров журнала и около 30 книжек, пока издательство «Прогресс», на базе которого это делалось, не приказало долго жить.
В 1995 г. мне было предложено заняться организацией перевода и издания американской энциклопедии Collier’s. Работа над ней продолжалась около четырех лет, ныне она существует в сети под названием «Кругосвет».
Все три проекта – журнал «Вопросы философии» с русской серией, журнал «Путь» с западной серией, наконец, альтернативная энциклопедия «Кругосвет», – которые я считаю относительно успешными, основывались на принципах организации творческих коллективов, решающих разнодисциплинарные задачи. Это тема, в частности, обсуждалась на семинарах Г.П. Щедровицкого. Полагаю, что, не будь у меня такого рода опыта, не было бы и этих издательских проектов.
В настоящее время я занимаюсь переводческой деятельностью, связанной с тематикой демократизации в странах бывшего СССР, и редактирую серию «Россия. XX век. Документы», выходящую под эгидой Международного фонда «Демократия» – Фонда Александра Н. Яковлева и посвященную, главным образом, документальной истории преступлений Сталина и карательных органов – НКВД, ГПУ, КГБ и проч.
Резюмируя, хотел бы сказать, что мышление – невероятно трудное занятие, и лишь единицам удается хоть что-нибудь сделать на этом пути, и то, наверное, исключительно благодаря вышеупомянутому огню. Мышление тесно связано с рефлексией, но здесь необходима гармония, и Г.П. Щедровицкий это прекрасно понимал, хотя и любил, играючи, заводить кружковцев в пограничные ситуации рефлексивных тупиков. Если говорить о деятельности, то здесь всегда возникает иллюзия результатов, поскольку очень легко перепутать деятельность и простое течение жизни. Вроде бы что-то делаем… Помню еще, как испугался ГП, когда студент Петр Щедровицкий изложил ему свое понимание деятельностного подхода, из которого следовало, что кроме деятельности нет ничего.
Больше всего меня занимал все годы работы в кружке вопрос о соотношении деятельностного подхода и истории, или деятельностного подхода и времени. Уже под конец пребывания в семинаре мне пришла на ум идея «исторической реконструкции через особым образом построенную игровую деятельность». Продвинуться дальше самой идеи не удалось, хотя какие-то мелкие статьи в свое время были опубликованы в канувших в забвение изданиях.