Закончив МГУ в 1983 г. по специальности «математика», я работал мэнээсом в НИИ и в конце 1987 г. собрался менять место работы. И в этот момент в самой демократической тогда газете «Московский комсомолец» увидел объявление, предлагающее стать прогрессором. Почему я решился вырезать анкету, заполнить ее и послать – сам не знаю. Но я прошел собеседование (его вели Г. Харитонова и О. Алексеев), затем – конкурс в игротехническую группу, проводимый С.В. Поповым. С тех пор почти вся игротехническая деятельность была связана с Поповым, которого считаю своим учителем. С января 1988 г. до 1991 г. работал в его игротехнической команде (именно работал, за зарплату), закончил Школу игротехников ММАСС (Межрегиональной, затем Международной методологической ассоциации) в самом первом выпуске – с А.В. Ожигиным. После этого до 2000 г. участвовал во многих мероприятиях С.В. Попова в качестве игротехника или эксперта. Затем – эпизодически до 2002 г. В 2002 г. я вышел из ММАСС.

С Г.П. Щедровицким общаться мне практически не довелось. Бывал на его публичных лекциях, однажды был на игре (в Сваляве, игротехником). И очень не понравилось. Был на одном мероприятии О.И. Генисаретского, бывал на семинарах и мероприятиях других методологов.

Мне просто сформулировать, что изменило в моей жизни знакомство с игротехникой и методологией – все. Я никогда не вернулся к прежней специальности, весь стиль моей жизни изменился кардинально. И область интересов, и способ рассуждения, и профессиональные решения – все несет определенный отпечаток, и уже насовсем.

Но если говорить именно о методологии, то мое знакомство с ней достаточно однобокое – сперва игры, игры и опять игры. Затем – профессиональная деятельность в сфере финансов (без всякой методологии), время от времени – поездка на какой-нибудь семинар или игру. Методологической литературы я почти не читал (до сих пор), философской – весьма мало. Думаю, что моя главная проблема в методологии – малое количество знаний. Поэтому про обсуждаемые с моим участием значимые темы, проблемы, результаты и т.п. говорить не буду, пусть про них напишут те, кто их обсуждал, решил и достиг.

Все же мои попытки о чем-нибудь порассуждать проистекали либо из игровой практики, либо из достаточно поверхностного знакомства с методологической, философской и около того литературой. Хотя в Школе ММАСС я делал дипломную работу, думаю, на нормальном гуманитарном факультете она потянула бы только на курсовую. Вообще, поверхностные знания – одна из основных претензий, которую предъявляют ученые-предметники «методологам». И, по крайней мере в отношении меня – зачастую обоснованно. Научившись строить формальные схемы и освоив технику рефлексии, постоянно попадаешь в соблазн «принципиального» ответа, не осуществляя проработки материала. А дьявол, как известно, в деталях.

Я не считаю, что сегодня (ноябрь 2005 г.) существует какое-то методологическое (игровое) сообщество. Профессиональное сообщество (в западном смысле) было бы возможно, если бы методологи были признаны как функциональное место в профессиональном разделении труда. Советский «творческий союз» – способ чего-то делить и контролировать, но этого, к счастью, тоже нет. Единственная, на мой взгляд, платформа для регулярных собраний (конференций) – общий стиль интеллектуальной работы. Это, конечно, не сообщество, но по крайней мере, тема для докладов.

Я очень давно не участвую в каких-либо методологических семинарах и мероприятиях. Однако стараюсь читать публикуемые тексты методологического характера.

Что касается должности и места работы – я меняю их слишком часто. В этом смысле я интеллектуальный бомж.